– Мисс Эдит тут? – спросила она, прижав ладонь ко лбу, пытаясь разглядеть что-то сквозь сетку.

На мгновение замешкавшись, Гарриет плюхнулась обратно на качели – пораженная, с заполыхавшими от обиды щеками. Одеан была старая и ворчливая, и Гарриет редко удавалось с ней поладить, но ближе нее у Либби никого не было, и вели они себя точь-в-точь как старая семейная пара – так же ссорились (в основном, из-за кошки Либби, которую Одеан на дух не переносила) и так же, любя, по-приятельски сносили друг друга – поэтому, едва Гарриет ее увидела, как сердце у нее рванулось вон из груди.

После того как умерла Либби, Гарриет даже и не вспоминала об Одеан. Она жила в “Напасти” еще с незапамятных времен, когда они с Либби были еще совсем молоды. Куда же ей теперь идти, что ей теперь делать? Одеан была старенькая, дряхлая, больная, да еще (часто жаловалась Эди) по дому от нее особой помощи не было.

На веранде все засуетились.

– Вот она! – сказал кто-то и посторонился – наружу бочком протиснулась Тэт.

– Одеан! – воскликнула она. – Ты ведь помнишь меня? Я сестра Эдит.

– Почему никто мне не сказал про мисс Либби?

– О Господи… Ох, Одеан, – она обернулась, смущенно, пристыженно глянула на веранду. – Мне так жаль. Но ты заходи, заходи!

– Мэй Хелен, которая у мисс Маклемор работает, вот она мне пришла и сказала. За мной-то никто не приехал. А вы ее уж вон схоронили.

– Ох, Одеан! Мы подумали, у тебя ведь телефона нет.

В наступившей тишине раздалось громкое чириканье синицы – четыре звонких, прыгучих, приветливых трели.

– Могли бы и приехать за мной, – голос Одеан дрогнул. Красновато-коричневое личико осталось бесстрастным. – Домой ко мне приехать. Вы знаете, где я живу, я на Пайн-Хилл живу. Уж могли бы одолжение сделать.

– Одеан. Ох, господи, – беспомощно сказала Тэт. Она сделала глубокий вдох, оглянулась по сторонам. – Прошу тебя, зайди хоть на минутку, присядь.

– Нет, мэм, – сухо отозвалась Одеан. – Благодарствую.

– Одеан, прости, ради бога. Мы не подумали.

Одеан смахнула слезинку.

– Пятьдесят пять лет я проработала у мисс Либ, а мне никто и словечком обмолвился, что она в больнице.

На миг Тэт закрыла глаза.

– Одеан. – Ужасная тишина. – Какой кошмар. Нам нет прощения.

– Я, значит, целую неделю думаю, что вы себе в Южной Каролине и мне в понедельник на работу. А она уже вон в земле лежит.