Но Либби умерла. Некому теперь было выступать посредником между Эди и Аделаидой, и разлад между ними с каждым днем становился все заметнее, все суровее, дошло до того, что и к Гарриет (которая все-таки была внучкой Эди) Аделаида стала относиться с неприятной прохладцей. Гарриет это казалось особенно нечестным еще и потому, что раньше, когда Адди и Эди ссорились, она всегда вставала на сторону Адди. Гарриет прекрасно знала, до чего Эди бесцеремонная. Но теперь и она начала понимать правоту Эди и что Эди имела в виду, когда называла Аделаиду “мелочной”.

Мистер Самнер уехал к себе домой – в Южную Каролину или где он там жил, – но у них с Аделаидой завязалась оживленная переписка, и теперь Аделаида так и сновала туда-сюда с важным видом.

– Камелия-стрит, – сказала она, показав Гарриет конверт с обратным адресом мистера Самнера, – прелестное название, правда? Здесь никому и в голову не придет так улицу назвать. Вот бы и мне пожить по такому элегантному адресу.

Она держала конверт в вытянутой руке и любовалась им, сдвинув очки на нос.

– Правда ведь, для мужчины у него очень красивый почерк? – спросила она Гарриет. – Аккуратный. Да, именно такой, согласна? Ах, как же высоко папочка ценил мистера Самнера.

Гарриет промолчала. По словам Эди, судья считал мистера Самнера “вертопрахом”, что бы это ни значило. Последнее слово было за Тэтти, но она о мистере Самнере вообще не заговаривала, хотя всем видом показывала, что ничего хорошего о нем сказать не может.

– Тебе с мистером Самнером уж точно было бы о чем поговорить, – сказала Аделаида. Она вытащила из конверта открытку и вертела ее в руках. – Он такой космополит. Ты знала, что он жил в Египте?

Она разглядывала открытку – снимок старого Чарльстона, Гарриет разобрала на обороте несколько фраз, написанных в старомодной вычурной манере, что-то вроде “значит для меня нечто большее” и “моя дражайшая леди”.

– Ты ведь этим интересовалась, Гарриет, – Аделаида теперь, склонив голову набок, рассматривала открытку, – всякими старыми мумиями, кошками, всем таким?

– Вы с мистером Самнером поженитесь? – вырвалось у Гарриет. Аделаида рассеянно затеребила сережку.

– Это тебе бабушка велела разузнать?

“Она что, думает, я идиотка?”

– Нет, мэм.

– Надеюсь, – с холодной улыбкой ответила Аделаида, – надеюсь, что я не кажусь тебе такой уж старой…

Она проводила Гарриет до двери, и у той дрогнуло сердце, когда она увидела, как Аделаида поглядела на свое отражение в окне.

Днем шум не смолкал. За три улицы было слышно, как ревет тяжелая техника – бульдозеры и бензопилы. Баптисты вырубали деревья и асфальтировали землю вокруг церкви, говорили, что им не хватает парковочных мест, и слушать этот дальний гул было невыносимо, казалось, будто на тихие улочки наступает вражеская армия, едут танки.