– Брысь, кому говорю. Глянь, какую дыру вон проделала в изгороди.

Вымощенная камнями дорожка с бордюром из маргариток вела к похожему на кукольный домик сарайчику с зеленой дверкой нараспашку. Он был вычурный, глазурный, будто пряник, миниатюрная копия хозяйского дома. Гарриет промчалась по дорожке, влетела в сарайчик (“Эй!” – крикнул Честер) и заползла в дырку между кучей дров и толстым рулоном стекловаты.

В сарае было душно, пыльно. Гарриет зажала нос. Она лежала в полумраке – дышится тяжело, кожу на голове, будто иголочками, покалывает – и разглядывала старый, ободранный воланчик для бадминтона, он валялся возле дров, рядом с разноцветными металлическими банками, на которых было написано “Бензин”, “Масло для трансмиссий”, “Престон”.

Голоса, мужские. Гарриет оцепенела. Прошло так много времени, что ей уже начало казаться, будто кроме банок с надписями “Бензин”, “Масло для трансмиссий”, “Престон” во всей Вселенной больше ничего не осталось. “Ну что они мне могут сделать? – лихорадочно размышляла она. – При Честере-то?” Она изо всех сил вслушивалась, но ничего не слышала за собственным хриплым дыханием. Тогда кричи, твердила она себе, кричи, вырывайся, кричи и убегай. Больше всего она отчего-то боялась машины. Почему, она точно не знала, но чувствовала, что, если они затащат ее в машину, ей конец.

Честер, конечно, не даст им ее увезти. Но их было двое, а Честер – один. А что стоит слово Честера против двух белых мужчин?

Шли минуты. Что они там говорят, о чем так долго разговаривают? Гарриет не отводила глаз от высохшего куска пчелиных сот, который лежал под верстаком. И вдруг поняла, что к сараю кто-то идет.

Дверь скрипнула, открылась. На грязный пол упал треугольник прозрачного света. У Гарриет вся кровь отхлынула от головы, на миг ей показалось, будто она вот-вот упадет в обморок, но это был Честер, это был Честер, который сказал:

– Ну все, вылазь давай.

И как будто рухнула стеклянная стена. На нее вновь нахлынули звуки: зачирикали птицы, пронзительно заверещал сверчок где-то на полу, за банкой с маслом.

– Ты там?

Гарриет сглотнула, а когда заговорила, то смогла только слабенько проскрипеть:

– Ониушли?

– Чего ты им сделала? – Свет бил ему в спину, и Гарриет не видела его лица, но это точно был Честер, его сиплый голос, его сутулая фигура. – Они уж так себя вели, будто ты их обворовала.

– Они ушли?

– Ушли, ушли, – нетерпеливо сказал Честер. – Вылезай.

Гарриет высунулась из-за рулона стекловаты, вытерла лоб тыльной стороной ладони. Она была вся в пыли, к щеке прилипла паутина.