Несколькими минутами позже мы застряли в огромной пробке возле площади Согласия, и я пожалел, что сижу не в метро: я бы минут за двадцать добрался до места без всяких проблем!

Наконец мы доехали, и наш громоздкий седан остановился возле черной ограды особняка. Небо заволокло густыми облаками, с парковой улицы повеяло древесной влагой. Погруженный в серую мглу замок походил на корабль-призрак.

Я узнал дворецкого, который открыл мне дверь и, не сказав ни слова, проводил в большую гостиную. Непогода заволокла комнату печальной дымкой. Вопреки привычному укладу в доме горел свет.

Катрин сидела на диване, сбросив на пол туфли и положив ноги на подушку.

— Здравствуйте.

Она подняла на меня глаза, но ничего не сказала, только кивнула. Я обвел глазами комнату. Катрин была одна. В полутьме закрытое фортепиано казалось черной мраморной плитой. Сквозь открытое в сад окно я заметил, как по листьям деревьев забарабанили первые капли дождя.

— А где Игорь?

Она ответила не сразу, отведя глаза.

— А… Ты узнал его настоящее имя…

— Да.

Она помолчала.

— Алан…

— Да…

Она вздохнула:

— Алан… я должна тебе сказать…

— Что?

Она наконец собралась с духом, и я почувствовал, как она вся сжалась.

— Игорь умер.

— Игорь?..

— Да. Вчера утром, от сердечного приступа. Прислуга ничего не смогла сделать, а «скорая» приехала слишком поздно.