– Ему помогают Таль и Петросян.

Бенни присвистнул.

– В общем-то неудивительно, – сказал он. – Но давай дальше. Если он решит переместить ладью до того, как выйдет твой ферзь, куда он ее поставит?

– На вертикаль слона.

– А ты пойдешь пешкой на пятое поле ферзевого слона – и твоя вертикаль будет почти открыта.

Бенни был прав. Теперь такая перспектива казалась вполне возможной.

– А если он не сыграет слоном на четвертое поле слона?

– Стой, передаю трубку Левертову.

– Он может сыграть конем на пятое поле слона, – услышала Бет голос Левертова. – Я проработал дальнейшие ходы до твоего выигрыша темпа[83].

Бет видела Левертова всего один раз, у Бенни в Нью-Йорке, и тогда не обратила на него особого внимания, но сейчас она готова была заключить его в объятия.

– Продиктуешь мне ходы?

Он принялся диктовать. План действий был сложный и запутанный, но Бет без труда разобралась, что он сработает как надо.

– Это очень красиво, – сказала она Левертову.

– Возвращаю тебе Бенни, – усмехнулся тот.

Они еще целый час вместе перебирали варианты и возможности, поле за полем, вертикаль за вертикалью. Бенни был великолепен, он продумал всё, и Бет начала видеть способы окружить Боргова, обойти его ловушки, ввести его в заблуждение, сломать защиту и заставить отступить.

Наконец она посмотрела на часы и сказала в трубку:

– Бенни, московское время – четверть десятого.

– Ладно, – отозвался Бенни. – Тогда иди и разгроми Боргова.

* * *

У здания собралась огромная толпа. Над центральным входом вывесили демонстрационную шахматную доску для тех, кто не попал в зрительный зал. Бет мгновенно узнала отложенную позицию, увидев ее из окна машины, когда водитель подруливал к боковому подъезду. Там, в лучах солнца, были пешка, которой она собиралась сделать ход, и вертикаль, которую нужно было открыть.