— Я тебя предупреждала! — взвизгнула она.
— Розина! Что это с тобой? — оторопел я.
Это ее только пуще разозлило. Наверное, я бы мог схватить ее за руки или убежать, но я до того обалдел, что с места сдвинуться был не в состоянии.
— На пять минут оставила их одних — и вот вам, пожалуйста! И ведь хитрые какие, он, видите ли, идет в лавку, а она — в сортир!
— Да объясни же, в чем дело?
На этот раз я дернул головой и получил по затылку.
— Я выжидала, — кричала она, — сомневалась! Потом бросилась тебя искать. Увидела, как ты спускаешься с холма. Ее вперед себя отправил, да? Если она забеременеет, что тогда? Из нее выйдет служанка вроде меня. Весь английский, вся учеба — псу под хвост!
— Но, Розина, я и не думал…
— Не ври мне, мальчишка! Ты никогда не умел врать. Я видела, какими глазами вы смотрели друг на друга. Не надо было выпускать ее из дома!
Я в молчании уставился на нее.
— Доказательства нужны? Так, что ли? — крикнула она, вытащила из кармана какую-то тряпку и швырнула в меня. Это были женские трусы. — Ее кровь… и твое семя.
Я поднес улику к лицу. В темноте ничего не было видно. Но я чувствовал запах крови, запах Генет… и спермы. Моей спермы. В нем имелась крахмальная нотка. Ни у кого больше этой нотки не было.
Ни у кого, кроме моего брата-близнеца.
Сил у меня хватило, только чтобы доползти до постели. Я был весь разбит. Мне стало очень одиноко. Шива лег спать значительно позже. Я все ждал, не заговорит ли он. Но он заснул, а ко мне сон не шел. В Эфиопии есть метод определения виновного, именуемый
Меня сжигало желание отомстить.
Виновный спал рядом со мной.
В ту ночь я мог убить Шиву. Я думал об этом и пришел к убеждению, что это ничего не решит. Мой мир уничтожен. Я обезоружен. Моя любовь поругана, обращена в дерьмо. Я пальцем не мог пошевелить.