Шива был далек от наших забот. Он бы с удовольствием наплевал на институт вообще. Главное — стать ассистентом Хемы, степени и дипломы не играют роли. Но Хема заняла непробиваемую позицию: хочешь работать со мной, будь любезен, закончи последний класс, экзамены можешь даже не сдавать. Шива самостоятельно изучил все, что мог, по акушерству и гинекологии. Я подслушал, как Хема говорила Гхошу, что в этой области уровень знаний Шивы соответствует уровню среднего студента-медика последнего курса.

Шива вполне освоился в сарае, где мы спрятали мотоцикл. От Фаринаки он научился ремеслу сварщика и держал там горелку и прочее оборудование. Где-то через месяц я заглянул в сарай: задняя стенка была свободна, ни мотоцикла, ни дров, ни рогожек, ни штабелей Библий, за которыми мы прятали мотоцикл.

— Я его разобрал, — пояснил Шива и показал на основание тяжелого верстака: фанерная обшивка скрывала двигатель, а завернутая в промасленную тряпку рама была зарыта в землю. Прочие части мотоцикла были разложены по коробкам и коробочкам, аккуратно расставленным на железных стеллажах, которые он сварил сам.

— Расскажи мне про это, Шива, — прошептала Генет, склонившись над своими «Основами химии». Над книгой она просидела минут десять, не больше.

— Рассказать про что? — Шива не потрудился понизить голос.

— Про свой первый раз — про что же еще? Почему ты мне раньше не сказал? Узнала от Мэриона, что ты уже не девственник.

Рассказ Шивы о заветном событии, о котором я стеснялся спросить сам, был поразительно прост.

— Прихожу на Пьяццу. Знаешь, комнаты в переулке у пекарни «Массава», одна за другой? У каждой двери женщина, разноцветные огоньки мигают…

— Как ты договорился?

— Я и не договаривался. Подошел к первой двери, вот и все. — Он улыбнулся и опять взялся за книгу.

— Нет, не все! — Генет вырвала у него учебник. — Что было дальше?

Я напустил на себя скучающий вид, хотя каждая клеточка у меня в мозгу дрожала от нетерпения. Хорошо, что допрос ведет Генет.

— Спрашиваю — сколько? Она говорит — тридцать. Я говорю — у меня только десять. Она говорит — ладно. Раздевается и ложится в постель…

— Полностью раздевается? — вырвалось у меня, и Шива удивленно обернулся.

— Полностью. Остается в одной блузке, которую задирает.

— А лифчик? Что на ней вообще было? — полюбопытствовала Генет.

— Сверху что-то такое с короткими рукавами. И мини-юбка. Голые ноги и высокие каблуки. Ни трусов, ни лифчика. Скидывает туфли и юбку, задирает блузку и ложится.

— Ничего себе! Ну же, ну, — ерзала на месте Генет.

— Раздеваюсь. Говорю — я в первый раз. Она мне: да поможет нам Бог. Я ей: при чем тут Бог? Забираюсь на нее, она помогает мне начать…