Рамон пришел в восторг от палеонтологической и археологической коллекций. Он рассказал Хелене, как после окончания университета объехал всю Латинскую Америку, любовался храмами майя в Гватемале, поднимался на древние пирамиды в непроходимых лесах Юкатана. Он восхищался существовавшей задолго до Древнего Рима цивилизацией строителей и математиков, которые говорили на виртуозно сложном и утонченном языке, изобрели десятичную метрическую систему и фантастически сложные астрономические календари, а потом загадочным образом исчезли. Рамон увлеченно описывал головокружительные восхождения и потрясающие виды, от которых перехватывало дух («Не исключено, что свою лепту вносила и моя астма!»), с горечью говорил, как ужасна жизнь крестьян, далеких потомков строителей пирамид, возмущался разграблением памятников. Хелена слушала не перебивая, с напряженным вниманием, и он продолжал, увлекая ее за собой в лабиринт легендарного города Чичен-Ица[131], самого большого и прекрасного из городов майя. «Я поклялся себе, что однажды вернусь туда, возможно, пришла пора выполнить обещание…» Рамон заметил, как блеснули глаза Хелены, и впервые за все время заговорил о будущем:

– Хочешь, поедем вместе?

– Еще как хочу!

Во время прогулок по Праге Хелена несколько раз сталкивалась с подругами по лицею и приятелями Людвика. Сначала она пыталась избегать Градчан, но нежелательные встречи происходили и в Старом городе, так что пришлось смириться. Ну не сидеть же, в самом деле, взаперти на вилле! Внимание привлекала не Хелена, а ее спутник – лысоватый мужчина с загадочной улыбкой на губах. Она представляла этого иностранца другом своего отца: «Он захотел посмотреть город». Объяснение выглядело благопристойно, однако, встретив в очередной раз тех же знакомых, Хелена замечала, как понимающе-насмешливо они на нее смотрят, и, чтобы закрыть тему, добавляла, что гость – лицо официальное и приехал в Прагу в составе делегации.

– Невероятно, сколько у тебя шрамов на теле.

Они лежали на сбившихся влажных простынях, комнату освещал слабый свет ночника. Рамон пожал плечами, но в этом не было ни грана рисовки – он просто не помнил, дела давно минувших дней…

– Откуда вот этот?

Хелена провела пальцем по шраму на его шее, но он только улыбнулся в ответ.

– Не хочешь говорить?

– Я забыл, это было в другой жизни.

– Ладно, а этот?

Она положила ладонь ему на бедро. Рамон вздернул брови и скривил губу.

– Ты много сражался?

Он кивнул и обнял ее.

– Какой же ты костлявый!

– Неужели? Между прочим, я поправился.

– Недостаточно. Придется тебя откармливать.