Жаль только, что она такая недотрога.

Однажды Хелена поняла, что вот-вот сорвется, сказалась больной и уехала в Ладви. Вдруг Рамон вернулся и не знает, где ее искать? Два часа спустя она оказалась перед дверью, позвонила, но никто не открыл. Что, если он возвращался и снова уехал? Она решила справиться у соседа, тот посмотрел на нее с подозрением и не удостоил ответом. Хелена написала короткую записку со своим пражским адресом, но на доме не оказалось почтового ящика, в дверь листок не пролез, и она привязала к решетке свой красный шарф, решив, что Рамон поймет этот знак.

Его не было уже неделю. Семь бесконечных дней неизвестности. Никакие, даже самые трудные, политические переговоры не могут длиться так долго, говорила себе Хелена. Рамон не предполагал, что будет отсутствовать неделю, значит он должен был попытаться предупредить ее, но связаться не смог. Сколько еще ей ждать? И в какой момент придется похоронить надежду? Поговорить Хелена могла только с Людвиком, но у него не было ответов ни на один вопрос.

Через три дня он пригласил ее поужинать, чтобы отвлечься от грустных мыслей. Вид у него был мрачный. Они выпили белого моравского, и он рассказал, что Петра успешно прооперировали и Магда совершенно счастлива.

– Ситуация, прямо скажем, складывается не в мою пользу. Петр мог умереть, и меня бы это не слишком расстроило, что уж душой кривить. Я подставил бы Магде плечо, утешал бы ее, а теперь впереди месяцы выздоровления, и мерзавец будет давить на жалость, это он умеет. Думаю, нам с тобой нужно быть реалистами. Твой Рамон не вернется. Десять дней! Куда он мог отправиться, чем занимается? С глаз долой – из сердца вон… Он понял, что все слишком сложно, и решил смыться. С тобой объясняться не захотел, проявил вполне понятную человеческую слабость. Что собираешься делать?

– Меня взяли в группу, я надеялась, что работа поможет не сойти с ума, но он следует за мной повсюду – как тень, как призрак, засыпает со мной, будит меня, вселяется в каждого, с кем я говорю. Он и сейчас с нами – не пугайся, я не сумасшедшая, но скоро начнутся съемки, может, хоть тогда исчезнет.

– Давай съездим в Каменице, повидаемся с родителями – я возьму несколько отгулов. Ты развеешься, они обрадуются.

– Я сейчас никого не хочу видеть. Очень тебя прошу, ничего им не говори.

В четверг 30 июня – Хелена была на кухне, готовила Людвику ужин – раздался длинный настойчивый звонок в дверь.

– Я открою, – сказал Людвик.

Через минуту он вернулся, и лицо у него было странное.

– Кто там?

– Какой-то лысоватый тип в синем костюме. Изъясняется по-французски, спрашивает тебя.