Когда Йозефа привели на очередной допрос, стула в кабинете не оказалось, и он остался стоять, хотя едва держался на ногах от усталости. За столом сидел моложавый офицер, вид у него был вполне добродушный, и Йозеф подумал, что будет лучше не раздражать его. Он не помнил, когда последний раз брился, пижама, в которой его забрали из дому, была омерзительно грязной, куртка держалась на одной пуговице. Дознаватель посмотрел на часы, поморщился и смерил заключенного брезгливым взглядом:

– От вас воняет дерьмом!

– Боюсь, что так. В камере нет даже раковины – только сток для нечистот.

– Не понимаю я вас, Каплан. Запираетесь, тянете время. Признайтесь – и покончим со всем этим.

– Я ничего не нарушил.

– Значит, мы лжецы и садисты.

– Я лояльный гражданин и уважаю законы моей страны.

– У нас есть доказательства вашей вины.

– Так предъявите их.

– Мы провели расследование и нашли свидетелей.

– В чем меня обвиняют?

– Поговорим о Павле Цибульке.

– О Павле?

– Он был вашим другом?

– Да. Мы дружили, когда он жил здесь.

– Итак, вы признаете, что он сбежал и вы ему помогли, иначе откуда вам знать, что Цибульки нет в стране?

– Павел исчез, его тело не нашли, следовательно, это не несчастный случай.

Офицер повернулся к полицейскому, который вел протокол допроса:

– Запиши: обвиняемый признал, что состоял в дружеских отношениях с Павлом Цибулькой.

– Клянусь, я ничего не знал. Да, мы дружили, но мне было неизвестно, чем он занимается. Я в то время жил в Праге, был депутатом, он – в Софии, мы виделись дважды в год.