Будет держаться до конца.

Во вторник 26 июля 1966 года состоялось совещание сотрудников Третьего отдела по борьбе с внутренним врагом, на котором было рассмотрено дело Йозефа Каплана. Сурек выслушал всех дознавателей. Он проанализировал их рапорты и внимательно прочел протоколы всех допросов. Обвиняемый ни в чем не сознался. Одиннадцать сотрудников высказались за прекращение расследования, один лейтенант настаивал на продолжении, но убедительно обосновать свое мнение не смог. Сурек признал, что ошибся, но никто не вменил ему этого в вину. В конце концов, нельзя всякий раз одерживать победу.

Через семь дней и шесть ночей было принято решение освободить Йозефа Каплана. Ему позволили принять горячий душ, выдали зеленую рубашку, серый костюм (он оказался велик) и подбитые гвоздями ботинки. Парикмахер побрил арестанта, и конвойный отвел его в чистую камеру, где он провел несколько часов. После обеда Йозефа без всяких объяснений выставили за ворота тюрьмы. Он оказался на Бартоломейской, поднял голову, увидел небо и улыбнулся.

«Какая потрясающая синь!» – подумал он и увидел бегущую к нему Хелену. Она беззвучно плакала, прижимая его к себе, ощупывала лицо, как делают слепые, целовала, а он гладил ее по голове.

Они простояли, обнявшись, несколько долгих минут, потом Хелена стала задавать вопросы, но Йозеф не хотел отвечать. Ни Хелена, ни Тереза ничего не узнали о том, что ему пришлось вынести. Йозеф ненавидел нытиков (ему никто не всадил нож в сердце). Он и сам не знал, что заставляет его молчать – страх или нежелание выглядеть жертвой.

Возможно, и то и другое.

– Я здесь, мы снова вместе. Это главное.

Йозеф захотел вернуться домой пешком. Больше всего он сейчас нуждался в движении, глотке свежего – вольного – воздуха и свидании с любимым городом. Он шел, медленно переставляя ноги, и поддерживал правой рукой левую. Выглядел Йозеф осунувшимся и усталым, и Хелена с трудом сдерживала слезы.

– Не расстраивайся, дорогая, все дело в этом ужасном костюме. Где Эрнесто?

– Уехал. Улетел в Аргентину.

– Вот как…

Хелена не смотрела на отца.

– Поговорим? – мягко спросил он.

– Незачем. Слова его не вернут.

– Думаю, это к лучшему. У вас все равно ничего бы не вышло.

– Теперь мы этого не узнаем. Кстати, он очень тебя любил.

– Мне Эрнесто тоже нравился, но тебе он не подходил. Ты молода, Хелена, у тебя вся жизнь впереди.

Йозеф обнял дочь за плечо, и они медленно пошли по улице. Горестные события последних дней причинили им много боли и горя, но теперь они ощущали умиротворение и покой. Ни Хелена, ни Йозеф больше ни разу не заговорили о случившемся: чтобы жить дальше, нужно было забыть и его «случайный» арест, и ее «банальное» расставание с любимым человеком.