— Примерно в километре.

— Спасибо, я перезвоню.

Игорь повесил трубку.

— Почему ты не узнал телефон ресторана?

— Это было бы неосмотрительно. У меня есть номер телефона бара, который находится в пяти минутах хода от отеля. Твой отец должен пойти именно туда — полицейские не успеют поставить прослушку.

Мы звонили каждые двадцать минут, но портье ограничивался короткой фразой: «Сожалею, мсье еще не вернулся». Время шло, росло и наше напряжение: Игорю пора было забирать у Володина такси, у меня на шесть была назначена встреча с Франком и я должен был успеть домой раньше мамы. В четверть шестого мы сделали очередную попытку.

— Он вернулся. Не кладите трубку. Сейчас я его позову.

Через несколько секунд я услышал папин голос:

— Поль Марини у аппарата.

— Мсье Марини, я — друг, у меня для вас информация.

— Кто вы?

— Рядом со мной стоит человек, с которым вы провожали в армию вашего сына Франка. Вы тогда опоздали — у вас сломалась машина. Вы шли пешком, под дождем, и вымокли до нитки. Понимаете, о ком я?

— Да. Что вам угодно?

— Немедленно отправляйтесь в «Гран-кафе», будьте там через десять минут. Договорились?

— Я там буду.

Игорь повесил трубку и дал телефонистке номер «Гран-кафе», но она никак не могла дозвониться — то ли линии были перегружены, то ли партизаны устроили очередную диверсию. Особо волноваться не стоило, такое случалось по много раз на дню, но до шести оставалось двадцать минут, и я понимал: придется оставить Игоря одного и уйти, не поговорив с папой.

— Ничего страшного, — сказал он. — Если через десять минут нас не соединят, отправляйся к брату и передай ему деньги, сейчас это самое главное, а с твоим отцом я поговорю сам. Будем надеяться, что он дождется.

Какой-то пенсионер начал ворчать, что мы монополизировали телефонистку.

— Все линии заняты.

— А мне нужно позвонить в Амьен.