— Что вам угодно?

Я положил пленку на прилавок.

— Какой формат? Матовые или глянцевые?

— Могу я поговорить с вашим лаборантом?

— О ком вы говорите?

— Я бы хотел увидеть человека, который расставлял фотографии в витрине.

— Не понимаю, о ком вы.

— Он был здесь пятнадцать минут назад. Человек в белом халате.

— В этом магазине работаю только я.

— Но я его видел.

— Вы что-то напутали, молодой человек.

Он отдал мне пленку. Я был в недоумении, но спорить не стал, покинул фотоателье и решил подождать в сторонке. Никто не вышел. Что бы там ни говорил хозяин, я знал, что не ошибся.

* * *

Он не показывался уже три или четыре месяца. Как-то раз, в воскресенье, во второй половине дня, Леонид и Томаш Загеловский играли партию, исход которой представлялся неопределенным и им самим, и полудюжине зрителей. Леонид играл черными, потерял слона, коня и был в сложном положении. Томаш двигал фигуры. Леонид не реагировал. Игорь и Имре обменялись многозначительными взглядами и вдруг заметили Лоньона. Он стоял позади нас, заложив руки за спину.

— Что тут делает Братец Большие Уши? — недовольно буркнул Грегориос.

— Как поживаете, мсье Петрулас? Поздравляю с последней речью, она очень понравилась в верхах. Вы поднимаете планку требований.

— Зачем вы сюда ходите? Зачем тратите на нас время? У вас разве нет жены и детей, не с кем провести воскресный день?

— Вы меня забудете и заскучаете, если я перестану здесь бывать. Красивая партия, мсье Загеловский, победа будет за вами.

— Ему мат через три хода, — буркнул Леонид.

— Черта с два! — возмутился Томаш.