– Почему? – допытывался судья Флэтт. – Как сказал Сэтч, мистер Салливан неоднократно вел себя агрессивно. И в роду у него есть любители помахать кулаками в баре. Почему же вы не подумали, что он способен дать вам по морде?

– Черт подери, судья, – взорвался озлобленный Реймер, – я вообще-то держал его на мушке. Этот сукин сын сумасшедший.

Судья Флэтт повернулся к прокурору:

– Вы правда хотите, чтобы этот человек давал показания в суде? Он только что признался, что угрожал пистолетом безоружному шестидесятилетнему калеке.

– Я бы не называл Салли калекой, – промямлил Сэтч Генри, хотя слова судьи попали в точку.

– Подойдите-ка сюда на минутку, мистер Салливан, – велел судья. – Поднимите штанину для этих джентльменов.

– Лучше не стоит. – Салли вдруг почувствовал себя мальчишкой, которого во время игры в доктора попросили снять штаны.

– И тем не менее поднимите, мистер Салливан, – приказал судья. – Идите сюда, чтобы всем было видно.

Салли повиновался, поставил ногу в ботинке на стул, предназначенный для него, и неуверенно закатал штанину выше колена. Он и сам видел его впервые за долгое время. Колено смахивало на экзотический фрукт, готовый лопнуть.

Это зрелище произвело впечатление на всех. Уэрф отвернулся, и даже Реймер поморщился. Первым опомнился Сэтч Генри:

– Ваша честь, я прошу занести в протокол, что Реймер не несет ответственности за состояние колена Салли, тогда как Салли несет ответственность за ушибы и сотрясение мозга Реймера.

– Даже не проси, Сэтч, – ответил судья Флэтт и продолжил после театральной паузы: – Не занесу. Потому что в моем кабинете не ведут никаких протоколов.

– Можно опустить штанину? – спросил Салли.

– Можно, – ответил судья. – И даже нужно.

Под взглядами всех присутствующих Салли опустил штанину.

– Слушается оно так же плохо, как выглядит?

– Я пью обезболивающие, – ответил Салли, смекнув, куда клонит судья. – Иногда терпимо. Иногда скверно.

– Как на вас действуют обезболивающие?

– Меня от них в сон клонит.

– Нервозность? Раздражительность?