Олли Куинн проверил кобуру – там было пусто – и понял, что это правда.

– Мне следовало прекратить эту игру еще два часа назад, – сказал он.

– Если мы доиграем хотя бы этот кон, в этом не будет нужды, – сказал Карл и добавил, обращаясь к Салли: – Не можешь срать – слезай с толчка, так и передай своему адвокату.

Уэрф, полусонный, бросил карты на середину стола.

– Пьяным я играю лучше. – Он отпил газировки.

– Не намного. – Салли поднял ставку.

– Мы пришли передать, что Питер перевез вещи, – сообщил Ральф. – И сказал, что можно разгружать.

– Ладно, иду, – ответил Салли. – Подождите минутку, хорошо? Я скоро.

– Только недолго. Мы будем снаружи. – Ральф махнул Уиллу, чтобы шел за ним.

В баре Ральф – больше всего ему хотелось выйти на улицу, вдохнуть чистый холодный воздух – усадил Уилла на табурет и заказал газировку.

– Мальчонке нельзя за стойкой, – сказал им толстый бармен. – Извините. Таков закон.

– Ладно, – виновато ответил Ральф.

Вера – ее оставили на ночь в больнице, чтобы понаблюдать, – наверняка пожелала бы знать, в своем ли он уме, раз усадил внука за барную стойку, и Ральфу пришлось бы признаться, что он не подумал. Хорошо еще, Вера не видела, что творится в соседней комнате. Она неделю распиналась бы о падении нравов – и была бы права. Надо будет предупредить Уилла, чтобы не рассказывал ей об увиденном, подумал Ральф.

– Постой здесь, – сказал он Уиллу, – нам сейчас принесут газировку.

В соседней комнате загалдели, послышался скрип стульев. Первым вышел Олли Куинн, на ходу пряча револьвер в кобуру, за ним Салли с пачкой купюр в одной руке и протезом Уэрфа в другой. Салли поставил протез на барную стойку, сунул деньги в карман штанов и усадил Уилла на табурет в тот самый миг, как вернулся Малыш с газировкой.

– Салли, ему нельзя сидеть за стойкой.

– Почему это? – Салли нахмурился.

– Запрещено законом.

– Чушь собачья.

– Говорю тебе, Салли, это, черт побери, запрещено законом.