– Я все думаю о ее муже, – произнес Салли и, к своему удивлению, осознал, что это правда. – Вряд ли он согласится ее уступить.

– Дело не только во мне, – сказал Питер. – Есть еще женщина в Шуйлере.

Салли фыркнул:

– У Карла везде женщины, не только в Шуйлере.

– Я не о Карле.

Салли не сразу сообразил, о чем говорит Питер, и осмыслить эту новость отчего-то было проще в темноте. Салли такое сто лет в голову не пришло бы, но теперь, когда эти слова произнесли в темноте, в интимной обстановке, он подумал, что это правда.

– Тогда почему? – наконец спросил он.

– Что – почему?

– Почему ты делаешь то, что делаешь?

– Понятия не имею, – ответил его сын, и впервые эта фраза прозвучала как простая истина без прикрас. А не как ирония, сарказм или злость.

– Ладно, мне домой пора. – Салли со вздохом открыл дверь.

Он вышел на крыльцо, и Питер неожиданно спросил его:

– Ты сегодня не заедешь на Баудон-стрит?

– Вообще-то не планировал. А что?

– Собаку надо покормить.

– Черт. Я совсем про нее забыл, – признался Салли.

– Об этом позже.

– Не то чтобы это моя собака, – сказал Салли в свою защиту.

– Вот-вот, – с привычным сарказмом парировал Питер. – Не то чтобы твоя собака. И дом, в котором она сидит взаперти, тоже не то чтобы твой. Ты свободный человек.

– Ты чертовски прав, сынок, – согласился Салли. – Не забудь запереть дверь.