– Так спился он или не спился?

Улыбка, какой оделила ее мать, эта смесь изумления и стыда, останется у Джейси перед глазами еще очень и очень надолго, знала она.

– Странно, что ты так выразилась, – ответила Вив, – потому что в некотором смысле произошло именно это. Он допился до смерти – поперхнулся, когда пил воду из стакана.

– Ты столько врешь…

– Это называется мозжечковой атаксией. Прогрессирующая болезнь нервной системы – как рассеянный склероз. Со временем теряешь двигательные функции. Речь становится невнятной. Дергаются конечности. Выглядишь и говоришь, как пьяный. Вот что ты в тот день и видела на газоне.

– Но ты же сказала мне…

– Я помню, что́ я тебе говорила. Так, казалось, лучше всего.

– Для тебя.

– Для меня, для всех. Он не хотел, чтоб ты его таким видела.

– Вранье. Он приехал ко мне, а не к тебе.

– Он хотел, чтоб ты знала, что он существует, только и всего. Ладно, это правда – он действительно хотел тебя повидать… воспринять тебя. Но когда увидел, какой тебя ужас обуял, – понял, что это ошибка. Я знала, где он живет, поэтому поехала к нему, и он взял с меня слово никогда не говорить тебе правду. Сказал, что проще всего будет, если ты поверишь, будто он пьяница. А со временем вообще забудешь о его существовании.

– Да вот только я не забыла.

– Нет, не забыла – это уж точно.

– Ты у меня его украла.

– Ради твоего же блага.

– Я бы могла ему помочь.

– Нет. Ему б никто не помог.

– Я бы могла быть с ним. Утешать его.

– Не ври себе, девонька. Скверная это привычка. Поверь той, кто знает, о чем говорит.