– Я благодарен, рабби Соломон, – растроганно вымолвил Фридрих. – И благо мы делаем, тевтонцы, что защищаем твою родню по крови, и быть сему во все последующие веки! Мы, немцы, вас, евреев, никогда не дадим в обиду, клянусь своим народом! Приму твое противоядие. Вот я что с ним сделаю. – Он вынул из переметной сумы кивот с Братиной, которую постоянно и ревниво носил при себе. – Гляди, вот видишь, – продолжал он, – вот я вливаю состав, подаренный тобою, иудеем, в ту чашу, где содержалась кровь Господня.

Соломон поклонился, хотя и с сомнением прошептал на ухо Баудолино: – Эликсир иудея становится кровью лжемессии… Творец благословен, Святой Он и да простит Он. По существу, эту историю с Мессией выдумали вы, язычники, а не Иешуа из Назарета, который был праведником и, по словам наших раввинов, толковал Талмуд с рабби Иешуа бен Пера-Хиа. К тому же твой император нравится мне. Думаю, следует слушать побуждения сердца…

Фридрих взял в руки Братину и поднял, чтобы поставить внутрь ковчега, но тут его остановил Гийот. В этот вечер все невесть почему считали, что имеют право обращаться к императору без приглашения. Чувствовалась особая доверительность между горсткой преданных людей и их властителем, оказавшимися в тесном укрывище, неизвестно пока, спасительном или пагубном. Потому Гийот сказал: – Владыка, не думай, будто я не верю рабби Соломону… но и он мог обмануться… Позволь испробовать напиток.

– Владыка, позволь отпить Гийоту, – отозвался Соломон.

Фридрих кивнул. Гийот высоко поднял чашу, будто освящал ее, потом приложился к краю жестом причастия. В эту минуту даже Баудолино показалось, что в зале распространилось сияние, но, наверное, это просто один из факелов поморгал, справляясь с оплывающей смолой, и засветил ровнее и чище. Гийот помедлил, не отрывая уст от края чаши, шевеля губами, будто смакуя ту немногую жидкость, которую отпил. Потом обернулся, прижимая к груди чашу, и благоговейно поставил ее в ковчег. Медленно затворил дверки, без хлопка и без звука.

– Дивные ароматы, – бормотал про себя Борон.

– Видели, как засияло? – спрашивал у друзей Абдул.

– Будто все ангелы с неба сошли на нас, – с убеждением произнес Зосима, осеняя себя крестным знамением задом наперед.

– Хамово отродье, – прошипел Поэт в ухо Баудолино, – нашел увертку! Втихаря отслужил святую мессу со святой Братиной! Вернется в свои края и будет хвастать этим поступком от Шампани до Бретани. – Баудолино шепотом отозвался, что не следует злобствовать и что Гийот действительно находится будто под наитием самого высокого из небес.