Ардзруни ему в ответ: – Кем доказано, будто скорость тела пропорциональна весу этого тела? Утверждал же Иоанн Филопон: скорость зависит от начального движения, примененного к этому телу. И вдобавок скажи мне. Если бы не было пустоты, как бы перемещались предметы? Они стукались бы об воздух, он бы их не пропускал.

– Отчего же! Когда тело передвигается, воздух, который занимал то пространство, куда перешло тело, отодвигается на место, прежде занимавшееся этим телом. Представь себе: два человека хотят разминуться на узкой дороге. Оба втягивают животы, прижимаются к стенам и один пропихивается вперед, а другой мимо него назад. Наконец каждый займет то пространство, которое прежде занимал другой.

– Да, потому что каждый из двоих по собственной воле придает движение своему телу. Но воздуху воля не присуща. Воздух движется в зависимости от натиска какого-либо смещающего воздух предмета. При этом натиск создает движение во времени. В ту минуту, когда предмет перемещается и оказывает натиск на тот воздух, который впереди него, воздух еще не двигался и, следовательно, не переходил еще на то место, которое освободил предмет, перемещаясь. Что же существует в этом освобожденном месте, хотя бы на краткий миг? Там существует пустота!

Фридрих до этой минуты потешался, внимая голопрению, но тут его терпению пришел конец. – Кончайте спор, – распорядился он. – Завтра, коль уж на то пошло, посадите в комнату нового петуха. А сейчас дайте спокойно мне доесть этого, и хочу надеяться, что ему скрутили шею по-божески, по-христиански.

25 Баудолино видит обе смерти императора

25

Баудолино видит обе смерти императора

Ужин затянулся. Император захотел лечь. Баудолино с приближенными прошли за Фридрихом в комнату и внимательно осмотрели ее при двух факелах, укрепленных на стене. Поэт пожелал проверить даже отверстие дымохода, но тот сужался почти сразу и никак не позволил бы пролезть человеку. «Тут дай бог дыму выйти», – хмыкнул он. Друзья обследовали и нужную камору. Никто не мог бы пробраться через сточный канал.

Возле постели, рядом с зажженным фонарем, стоял кувшин, Баудолино отхлебнул воду. Поэту пришло в голову, а не посыпана ли ядовитым порошком подушка в том месте, куда император дотронется ртом во сне? Неплохо было бы, добавил он, всегда иметь под рукой противоядие, ибо…

Фридрих прервал его просьбой беспокоиться меньше. Рабби Соломон смиренно возразил: – Господин, ты, очевидно, слышал, что я предан всей душой, пусть и будучи иудеем, тому предприятию, которое в случае успеха увенчает тебя вечной славой. И твоя мне жизнь собственной дороже. Послушай. Я купил в Каллиполисе мощное противоядие. Возьми его, – произнес он, вынимая склянку из халата. – Отдаю его тебе, потому что в моей скудной бытности мало случаев подвергнуться злобе знатных недоброжелателей. Буде выпадет тебе когда ни то ночью ощутить недомогание, выпей эту склянку сразу. Если даже тебе подсунут вредное яство, снадобье тебе поможет.