Дальше проживали люди в круглых шатрах, приветствовавшие наших словами: «Ла эллек олла Сила, Махимет рорес алла». Наши ответили с изысканной любезностью по-алемански, поскольку наш язык был не хуже их языка, потом вытащили куклу Зосимы. Те заржали и заболтали что-то все вместе, но из их жестов явствовало, что Зосиму они запомнили прекрасно. Он проходил тут и продавал голову христианского святого, ну, они ему посулили всунуть кое-что в заднее место. Из чего нашим друзьям сделалось ясно, что они угодили в логово тюрок, сажателей на кол, и они быстро пошли прочь с радушными прощаниями и с улыбками, открывавшими зубы во всю ширину, а Поэт тихо дергал Ардзруни за волосы, запрокидывал тому голову и приговаривал: – Ты вожатый, ты знаток дорог, затащил прямо в глотку к антихристам… – На что Ардзруни постанывал, что не он виноват, что дорогой не ошибался, просто это кочевники, а о кочевниках невозможно знать, куда их понесет нечистая сила.

– Но дальше, но впредь, – заверял он, – нам будут попадаться только христиане, хоть и несторианского толка.

– Хорошо, – сказал Баудолино. – Это тот же самый толк, что у пресвитера. Но отныне чем начинать болтать, заходя в селение, сначала смотрим, есть ли в селении колокольни и кресты.

Какие там колокольни. В селениях были одни лачуги из туфа. Которая среди них церковь, понять по виду было невозможно. Народ здесь удовлетворялся малым, дабы восхвалять дела Господни.

– Да точно ли Зосима пошел в эту сторону? – спрашивал Баудолино. Ардзруни отвечал, чтобы о дороге не беспокоились. Однажды Баудолино увидел, как он следит за закатывающимся солнцем и будто бы снимает с горизонта какие-то мерки, вытянув руки, сплетая пальцы: похоже было, что в треугольные просветы между пальцами он улавливает облака. Баудолино спросил, зачем это. Ардзруни ответил, что вычисляет, которая гора та самая, куда по вечерам уходит солнце под арочные пролеты скинии.

– Святейшая Богоматерь, – возопил Баудолино, – никак ты веришь в то, что мир подобен скинии, как верят Зосима и Косма Индикоплов?

– Неужто нет? – отвечал Ардзруни, как будто на вопрос, мокрая ли вода. – Иначе как бы я определял дорогу, по которой прошел Зосима?

– Так значит, ты знаешь карту Космы, которую Зосима посулил нам?

– Не знаю, что вам сулил Зосима, но у меня вот карта Космы, – он нашарил в мешке пергамент и показал друзьям.

– Вот видите? Это рама Океана. По ту сторону находятся земли, в которых Ной обитал до всемирного потопа. На самом дальнем востоке от этих земель, отделенный Океаном от краев, обитаемых чудовищными тварями, через которые нам с вами предстоит пройти, располагается Земной Рай. Нетрудно наблюдать, как истекая из той благословенной округи, Евфрат, Тигр и Ганг, пройдя под Океаном и перерезав ту часть мира, в которую мы с вами сейчас идем, втекают в Персидский залив. Нил же имеет более извилистое русло, течет по допотопной земле, входит в Океан, возобновляет свой бег по низовому полуденному краю, а именно по земле Египта. Затем он впадает в Ромейский залив. Залив тот самый, который латиняне зовут Средиземным морем, а часть его – Геллеспонтом. Ну вот, нам следует идти к востоку, переплыть сначала Евфрат, затем Тигр, затем Ганг. Свернуть к восточному низовому краю.