– И ты был пожилой уже когда она тебя повстречала. Сейчас ты ей покажешься стариком!

– Она не видела молодых мужчин.

– Понадобятся долгие, долгие годы, чтобы дойти до той страны и двинуться дальше ее!

– У наших фраскетских, учти, лоб тверже, нежели хвост.

– Кто поручится, что ты доживешь до окончания пути?

– В путешествии молодеют.

Ничто не помогало. На следующий день Баудолино обнял Никиту и все Никитино семейство, а также хозяев дома. С кряхтеньем забрался в седло, таща за собой мула, груженного припасами, к седлу был привешен тяжкий меч.

Никита проводил его взглядом докуда было видно, как он все с ним прощается рукой, не оборачиваясь, устремленный в края пресвитера Иоанна.

40 Баудолино больше нет

40

Баудолино больше нет

Никита побывал у Пафнутия. Рассказал ему все от начала и до конца, до той минуты, как он увидел Баудолино в Святой Софии, все то, что Баудолино рассказывал ему.

– Что теперь делать? – спросил он.

– Ему? Пусть отправляется навстречу своей судьбе.

– Нет, мне. Я описатель Историй. Теперь я должен работать над хроникой последних дней Византии. Куда девать историю, рассказанную Баудолино?

– А никуда. Эта история его. Ты что, уверен, что она точно подлинная?

– Нет. Все, что мне известно, было рассказано им. И от него же мне известно, что он по природе лгун.

– Ну, видишь! – сказал мудрый Пафнутий. – Как может исторический дееписец принять на веру такое ненадежное свидетельство? Ты вычеркни Баудолино из своей повести.

– Но в самые-то последние дни у нас была общая история. В доме у генуэзцев.