Примечание к рисунку[341]

Уходя от СС, они забрались в Сан-Мартино, откуда рассчитывали выйти к партизанам, а если нет — то дорого продать свою жизнь. В Сан-Мартино им был нужен какой-то Талино, который, по их сведениям, был знаком еще с кем-то там, а тот с бадольянцами. Талино принял их, но укрыть у себя не мог, с ним рядом жила семья фашистов, в крошечном бурге шила в мешке не спрячешь. Так что Талино отвел парней к священнику. Священник пустил их в квартиру не по убеждениям и не по доброте, а от страха. Священнику нечем было их даже и кормить. Он трясся, понимая, что немцы вот-вот подымутся и начнут искать в каждом доме, не минуя и священников дом.

— Ребята, понимаете, — бормотал священник. — Вы читали манифест Кессельринга. Если их найдут у нас, деревню сожгут. Если парни будут отстреливаться, жителей потом расстреляют как заложников.

Да, мы читали манифест, да и без манифеста было известно, что СС выполняют что обещали и бургов они уже пожгли не один.

— Ну и?.. — это Граньола.

— Ну и, учитывая туман, который господь ниспосылает днесь ради нашего спасения, учитывая, что немцы не знают этих мест, кто-нибудь из вашей Солары пусть заберет этих восьмерых молодцов и отведет их к бадольянцам.

— А почему кто-нибудь из нашей Солары?

— In primis, если уж хотите знать, что если связаться с нашими сан-мартинскими, неприятностей не оберешься. Растреплют языками. В нынешние времена чем меньше треплют языками, тем лучше. In secundis, потому что немцы патрулируют дорогу и по ней сегодня не пройти. Остается путь по Дикому Яру.

Услышав эти слова от священника, все решили, что он рехнулся, какой может быть Яр, да еще и в такой туман, пусть займется этими парнями их друг Талино, в общем, общество зашумело в таком примерно роде. Но проклятущий поп, сообщив мимоходом, что Талино исполняется восемьдесят и что он не спускается из Сан-Мартино даже по самым погожим дням, добавил (полагаю, мстя за все те неприятности, которые доставила ему наша ребячья шайка):

— Единственные, кто умеет подниматься по Яру в самый непроглядный туман, это ваши пострелята. Научились они, чтоб делать пакости. Пусть же теперь эти пакости послужат на пользу. Спустите казаков вниз по обрыву, их сведет кто-нибудь из ваших орлов.

— Черт, — сказал священнику Граньола. — Допустим даже, что мы спустим их, — и что? В понедельник их отыщут не у вас, а у нас, и дома пожгут не в вашем бурге, а в нашем?

В группе были Стивулу и Джиджо, те самые мужики, которые ходили вместе с дедом и Мазулу угощать Мерло дедовой касторкой, и как-то зналось, что они тоже были связаны с теми, из Сопротивления.