Джамаль выплюнул в раковину зубную пасту и начал прополаскивать рот. В том, как он подносил ко рту воду в сложенных чашей ладонях, ощущалась устойчивость его существования. Ощущались предстоящие ему годы, — ночь, за нею другая, и другая.

— Пошли, — сказала Зои. — Я провожу тебя.

Выйдя с Джамалем из дома, она поняла, что случилось неладное. Отец стоял у палатки в обычной его бойцовской стойке: широко расставленные ноги, упертые в бедра кулаки. Интересно, понимает ли он, погадала Зои, насколько женственным выглядит в этой позе, насколько походит на прогневавшуюся королеву. Вилл что-то говорил ему, Гарри стоял за спиной Вилла, не присутствующий и не отсутствующий.

— …Поверить, на хер, не могу, — сказал Вилл прямо в сердитое лицо отца.

— Успокойся, — сказал отец. — Просто успокойся, сейчас же.

Зои и Джамаль подошли по траве к отцу, Виллу и Гарри.

— Зои, — сказал отец. Лицо его изменилось: остановилось, помедлило и отступило — на четверть дюйма.

— Все в порядке? — спросила она.

Ответил ей Вилл:

— Папа не хочет, чтобы Джамаль спал с нами.

Отец не шелохнулся. Если кто-то ударит его сейчас, он так и повалится — с упертыми в бедра кулаками и расставленными ногами. И будет лежать в траве, точно рухнувшая статуя королевы Виктории, напялившей мужскую одежду.

— Что?

— Отведи Джамаля домой, Зо, — сказал отец.

— Нет, зачем же, — сказал Вилл. — Джамалю стоит послушать нас, это станет частью его образования.

— У тебя совсем никакого стыда не осталось? — спросил отец.

— Ну что, ты готова? — спросил у Зои Вилл. — Папа боится, что, если Джамаль останется в нашей палатке, мы с Гарри растлим его.

— Не смей говорить ей такое. Я ничего подобного не сказал.

— Ладно, скажи, что ты так не думаешь.

— У Джамаля есть в доме своя постель. Он слишком мал для этого, — вот и все, что я сказал.

— Ну правильно, — сказал Вилл. — Он слишком мал для того, чтобы спать на заднем дворе. Знаешь, пап, ты просто-напросто произведение искусства. Редкостное, гребаное произведение искусства.