Сразу после окончания церемонии, как только все сказали малышке свои добрые пожелания, поползли кривотолки. А почему не приехали хотя бы родители загадочного отца? Может, он и не еврей вовсе? Или отец, как по-прежнему настаивали некоторые, тот мутный Мори́с? Не его ли видели недавно у дома Сарфати?
Еврейская традиция запрещала в присутствии новорожденного произносить дурные слова, чтобы ни одна плохая мысль не задела беззащитную душу. Благое намерение, изначально обреченное на провал в семьях Piccola Сицилии, где ссоры вскипали быстро, но и примирения не заставляли себя ждать. А если к тому же дом окружали еще и сплетни, то зачатое во грехе дитя и вовсе находилось под угрозой. И как бы Мими поначалу ни возражала, она вскоре согласилась, что малышке требуется защита от внешнего мира. И как-то вечером, когда Альберт заснул у радиоприемника, Мими и Ясмина выскользнули из дома с маленькой Жоэль, чтобы посетить Кучинотту. Ясмина прижимала к себе спящего младенца, завернутого в теплый платок.
– Пожалуйста, помогите ее защитить, синьора! Такая маленькая, а вокруг столько дурных глаз, смилуйтесь над невинной душой!
И пусть Кучинотта была католичкой, ее ворожба против сглаза одинаково эффективно действовала и для евреев, и для мусульман. Мессия там или не мессия, а среди местных гадалок, ясновидящих и знахарок она была бесспорно лучшей. Сидя под сенью темного деревянного креста, синьора направила свет свечи на крошечную ладошку девочки. Пламя отражалось в толстых стеклах ее очков.
– Защитите ее от дурного глаза, синьора, прошу вас! – настойчиво повторила Мими.
Кучинотта поводила своими старыми, заскорузлыми пальцами по линиям крохотной ладошки. Потом пробормотала:
– Мятежный, неуемный дух и честная подруга. В ней много энергии, характер живой, о, она любительница приключений. Но самое главное – для тех, кого она любит, она будет ангелом-хранителем.
Кутаясь в покрывала, Мими и Ясмина жадно впитывали каждое слово. В этой темной, тесно заставленной комнате стоял такой холод, что дыхание вырывалось паром. Притихшая Жоэль удивленно таращилась на Кучинотту. Мими нетерпеливо заерзала на скрипучем стуле:
– Но…
– Что, синьора?
– Все это только добрые знаки. А нет ли на ней какого проклятия?