– Ой ли? – насмешливо встрял старик. – Домой ли?

Он оглядел прибывших через толстые стекла очков, и Ясмина выложила суть дела.

– Виктор Сарфати? – Старик задумался.

Ничего больше не сказав, он жестом пригласил гостей в один из бараков. По-итальянски он говорил с необычным акцентом, вроде бы восточноевропейским. Своего имени он не назвал.

Старик провел их в помещение, набитое книгами. Полки закрывали стены от пола до потолка, книги на всех языках и разными шрифтами: латиница, кириллица, иврит. В углу дымил помятый самовар. Старик налил всем чаю.

– Ох, нас тут было много, – он улыбнулся, обнажив остатки зубов, – мы были как эта новая организация объединенных наций. Греки, югославы, албанцы, французы, поляки, чехи и словаки, русские, даже китаец один. Профессура, учителя, столяры, настоящее еврейское местечко, штетл. – Он засмеялся, закашлялся. – Комендант был добрая душа, чтоб вы знали, из Рима спускали приказы, но он не обращал на них внимания.

Ясмина положила на стол фото Виктора:

– Он здесь был?

Старик сощурил глаза за стеклами.

– Мне очень жаль, синьора, но, боюсь, я никогда не видел этого парня.

– Может, у него была борода?

– Хм… Я не уверен. Здесь их было так много, знаете.

– А Ури? Вы не знали его друга Ури Варшавски?

Лицо старика просияло:

– Ури! Конечно! È un amico!

– Он был другом Виктора.

– Ури был другом всем!

– Где он теперь?

– О, он всегда в дороге, от лагеря к лагерю, они помогают людям, славные парни из Моссад.