Саймон затормозил рядом с мальчишкой и вылез из ховерпода.

— Ты цел? — спросил он.

Мальчишка был бледен, как покойник. Он сидел, поджав под себя ноги. На щеке красовалась ссадина. У Саймона опять стал замедляться метаболизм. Перед глазами возникла пелена.

— Ты цел? — повторил он свой вопрос.

Мальчишка медленно кивнул. Саймон присел рядом с ним на корточки, проверил, целы ли руки-ноги. Переломов не было.

— Да вроде цел, — сказал Саймон.

Мальчишка расплакался. Лоб у него был весь в прыщах, нос — крючковатый, глаза — водянистые и бессмысленные.

— Встать сможешь? — спросил Саймон.

Сначала мальчишка не мог ничего выговорить сквозь слезы. Потом пробормотал:

— Что вы хотите со мной сделать?

В его голосе отчетливо слышалась нотка возбуждения.

Седьмой уровень, решил Саймон. По его микросхемам пробежала упругая волна.

Он как бы со стороны услышал самого себя:

— Пришибу тебя, засранца.

Мальчишка вскрикнул, судорожно отполз назад, встал на четвереньки и побежал к зарослям травы.

Нет. Спокойно. Соберись.

— Я хочу твою вкусную жирную задницу. Хочу, чтобы ты отклячил ее так, чтобы мне сподручнее было загнать в нее свой здоровенный татуированный член.

Черт!

Мальчишка завыл. Добравшись до травы, он неловко поднялся на ноги. И снова упал. У Саймона заискрили синапсы, способность мыслить сошла на нет. Это было досадно, но не то чтобы совсем неприятно.

Он сказал: