Во время учёбы в Европе она несколько лет встречалась с одним мальчиком и даже была помолвлена с ним. Но однажды бой-френд ей наскучил. Ничего не объясняя бывшей симпатии, Корбо просто укатила на каникулы с одним из его приятелей. На следующий день стало известно, что брошенный юноша застрелился, оставив записку: «Прости, я люблю тебя!». Узнав о поступке ухажёра, Корбо вместо угрызений совести, ощутила лишь досаду – так прекрасно начавшаяся поездка в Нормандию бесповоротно испорчена. Теперь их начнут допекать газетчики и полиция, да и в «универе» эту историю не скоро забудут. Все станут с любопытством глазеть на неё и тыкать пальцами: «Погляди, вон идёт! Это из-за неё Мишель разнёс себе голову».

Но теперь рядом с Игорем находилась другая Корбо. Трудно сказать, что с ней происходило в последнее время. Но она на глазах становилась человечнее. Похоже их долгие беседы на прежде мало волновавшие избалованную аристократку темы пробудили в душе «принцессы» заложенные там светлые чувства. Во всяком случае, она старалась быть с ним другой. Женщины всегда в конечном итоге становятся такими, какими их хотят видеть их мужчины…

Банкет по случаю предстоящей свадьбы продолжался уже восьмой час. Казалось, ему не будет конца. Команда вышколенных официантов работала чётко и почти незаметно для сидящих за столом гостей. Прислуга своевременно меняла грязную посуду на безупречно сверкающие голубоватой белизной тарелки и хрустальные бокалы с золотыми губернаторскими вензелями. Новые яства, изысканные десерты, вина появлялись перед гостями, как исполняемые оркестром в режиме нон-стоп шлягеры. Игорь, наверное, единственный из присутствующих с непривычки замечал людей, которые для остальной публики являлись не более, чем деталями обстановки, как тяжёлые бархатные гардины на окнах или поражающие лишь в первые минуты многопудьем старинного хрусталя и позолоты люстры над головой.

Вот двое официантов в красивой сиреневой униформе возникли за спиной оживлённо обсуждающих что-то мужчин. Один почти незаметно, молниеносными движениями «вытянул» из-под беспрерывно жестикулирующих рук спорщиков испачканные салфетки и тарелки с остатками трапезы. Без шума. Незаметно для сидящих. Другой с такой же хирургической точностью снайперски «метнул» на скатерть свежую посуду, после чего вежливо осведомился: что господа хотели бы ещё попробовать из еды, и каким вином наполнить их опустевшие бокалы. Эти высокопрофессиональные манипуляции производили впечатление работы высококлассного циркового иллюзиониста. Правда, некоторые из подаваемых блюд у человека незнакомого с местной кухней могли вызвать тревожный вопрос: «Извините, а это тоже едят?».