Корбо по-хозяйски распахнула ногой дверь в секретную комнату. Внутри никого. По стенам стояли железные ящики какой-то аппаратуры, на столах множество телефонных аппаратов разных цветов.

– Твой номер 8 – злым тоном сквозь зубы сообщила Корбо и кивнула на телефонный аппарат.

– Поднимаешь трубку и говоришь: Это майор Гвемба, браво септембер 4217. Соедините с Россией. Потом называешь свой город и номер телефона.

Игорь с изумлением уставился на свою маленькую спутницу. В происходящее трудно было поверить. Мысли в голове перепутались: «Отсюда – в Россию! Да возможно ли такое?! Наверное, это глупая злая шутка вздорной девицы в отместку за неразделённые чувства».

Корбо выругалась, рассержено схватила трубку и сунула медлящему мужчине в руку:

– Да звони же своей уродине, пока нас не хватились!

Оцепенение Нефёдова сразу прошло. Похоже, это всё-таки не было игрой. Игорь поднёс трубку к своему уху, Корбо тут же нажала на какую-то клавишу на аппарате. Несколько секунд ожидания и вот в динамике зазвучал доклад оператора подстанции. В ответ Нефёдов чеканным голосом произнёс нужные слова. И тут же услышал по – военному чёткое обещание немедленно наладить канал связи.

– Им понадобится минут десять, – пояснила Корбо и предупредила: – Только учти, разговаривать будешь через американскую военную базу по ту сторону границы.

Трубку поднял «дядя Жора» – отец оставшейся в Москве невесты Игоря.

– Здравствуйте, Георгий Иванович. Это Игорь. Можно поговорить с Мариной.

Конечно, после всего случившегося за последнее время стоило как-то иначе начать разговор. Но Игорь не хотел тратить драгоценные секунды на общение с человеком, которого давно перестал уважать и даже презирал.

В трубке воцарилось молчание. Генерал Скулов явно испытал шок, услышав голос с того света. После исчезновения в африканском «Бермудском треугольнике» разведывательного самолёта, весь его экипаж на родине вычеркнули из списка живых. Искать лётчиков никто не собирался по политическим причинам. А так как местное правительство не сделало никаких официальных сообщений по поводу данного инцидента, значит, африканцы не сумели никого из пилотов взять живьём. Руководствуясь такой логикой, московское начальство поспешило поскорее сдать дело в архив. Родственники не вернувшихся из вылета военнослужащих получили официальные извещения на бланках министерства обороны следующего содержания: «Ваш сын (или муж) погиб во время испытания новой военной техники и т. д.». На основании этих извещений в отделениях ЗАГСа по месту жительства на всех членов экипажа пропавшего самолёта были оформлены официальные свидетельства о смерти.