– Ой! – Мама ударяет себя по груди. – Я забыла дома очки!

– Какие?

– Мои. Те, без которых я мало что увижу.

Я вопросительно приподнимаю бровь:

– Они же вроде бы были на тебе сегодня после обеда? Может, на кухне поискать?

– Да нет, ты ошибаешься, я их сегодня не надевала. Я точно помню, как оставила их на кухонной столешнице у себя дома. – Она поворачивается ко мне. – Мэрайя, ты же знаешь, я боюсь водить машину в темноте. Привези их мне.

– Прямо сейчас? – переспрашиваю я, не веря собственным ушам. – Я не могу сейчас уехать, ведь передача вот-вот начнется!

– Ну пожалуйста! До моего дома пять минут езды, а то и меньше. Новости еще не закончились. Ты успеешь вернуться. А если даже не успеешь, то включишь телевизор у меня и посмотришь там.

– Почему бы тебе просто не придвинуть стул поближе к экрану?

– Потому что это для глаз вредно, – встревает Вера. – Ты сама мне так всегда говоришь.

Я обиженно поджимаю губы:

– Поверить не могу, что ты меня заставляешь сейчас куда-то ехать.

– Если бы ты со мной не пререкалась, то уже вернулась бы.

Вскинув руки – дескать, сдаюсь, – я хватаю сумочку, выхожу из дому, сажусь в машину и так быстро выезжаю на шоссе, что журналисты не успевают увязаться за мной следом.

Быстро промчавшись по улицам Нью-Ханаана, я подъезжаю к маминому дому. Оказывается, она не просто оставила очки на кухне, но и свет там не выключила. Отперев дверь, я сразу же вижу Иэна.

– Что… что ты здесь делаешь?

Он, улыбаясь, берет меня за руки:

– Одна маленькая птичка дала мне ключи.

Я качаю головой:

– Эта птичка вот такого роста, ей за пятьдесят, и она блондинка со стрижкой боб? Уму непостижимо!