Его рука ласково поглаживает мою спину.

– Чем меньше ты знаешь, тем лучше. Так для тебя безопаснее. – Иэн целует меня в уголок губ, в щеку, в лоб. – Джоан пока не говори. Нельзя. Если она узнает до суда, на нее свалится чертова уйма проблем.

Вместо ответа я поднимаюсь на цыпочки и целую его: сначала робко, потом смелее. Чувствую у него во рту вкус кофе и чего-то сладкого. Если бы он врал, это было бы заметно. Мне бы, конечно, хватило прозорливости его раскусить.

А раньше хватало? Закрыв глаза, я решительно отгоняю от себя мысль о том, как обошелся со мной Колин. Я ощущаю нарастающий жар тела Иэна, его бедра прижимаются к моим.

Глотнув воздуха, он отстраняется:

– Дорогая, там, снаружи, целая толпа ждет, выйдешь ли ты из моего дома на колесах живой или нет. А если мы продолжим в этом духе, то я ничего не обещаю.

Он целомудренно целует меня в лоб и делает подчеркнуто широкий шаг назад. Краешек его рта лукаво приподнимается.

– Что такое?

– По тебе видно, что ты со мной… не совсем воевала.

Покраснев, я приглаживаю волосы и дотрагиваюсь до губ.

– Просто сделай сердитое лицо и иди домой быстрым шагом, – смеется Иэн. – Они подумают, что ты еще в гневе.

Он прикладывает руку к моей щеке, я поворачиваю голову и целую его в ладонь:

– Иэн… спасибо.

– Всегда рад вам услужить, миз Уайт, – бормочет он.

Моя мама и Джоан, все это время топтавшиеся в прихожей, сразу подскакивают ко мне, как два цирковых гимнаста, которые страхуют товарища на трапеции.

– О господи, Мэрайя! – сердится мой адвокат. – И о чем вы думали?!

Мама молчит. Только смотрит, вздернув бровь, на мои раскрасневшиеся от поцелуя губы.