– Нет, – кривится Блумберг. – Мой скепсис мне этого не позволил. Я написал, что, взвесив все симптомы, не исключаю такой вероятности. Честно говоря, этот диагноз меня до сих пор смущает.

– В каком медицинском состоянии Вера была в прошлые выходные?

– В тяжелом. Отказали почки, дважды останавливалось сердце, бок и руки снова начали кровоточить. Девочка впала в кому, и, как медик, я не рассчитывал на то, что она очнется.

– В каком состоянии Вера находится сейчас?

– В удивительно хорошем, – улыбается Блумберг. – Детские организмы часто быстро восстанавливаются, но такое стремительное выздоровление – это и в самом деле поразительно. Все системы органов функционируют на сто процентов или приближаются к этому.

– Вероятно ли, доктор, что сбои в работе Вериных почек и сердца были кем-то спровоцированы искусственно?

– Нет. В отделении интенсивной терапии рядом с больной постоянно находился кто-нибудь из медицинского персонала. И в ее крови не было обнаружено никаких препаратов, которые способны, к примеру, вызывать остановку сердца.

– Мог ли кто-нибудь поранить руки и бок Веры?

– Как я уже сказал, – качает головой доктор, – признаки травмы отсутствуют. Раны на Вериных ладонях – по сути, даже не раны, а маленькие тоннели, проходящие сквозь кожу, кости и сухожилия. – Он показывает кисть руки. – Здесь, миз Стэндиш, больше костей, чем в любой другой части человеческого тела. Вы обязательно травмируете их, если воткнете сюда какой-либо предмет. А у Веры ткани, как ни странно, не повреждены. Но кровь сочится.

– Доктор, закон обязывает вас докладывать соответствующим органам о случаях жестокого обращения с детьми?

– Да, любой врач должен это делать.

– Полгода назад, когда к вам впервые привезли Веру Уайт, вы обратились в полицию?

– Нет.

– А в прошлый четверг?

– Нет.

– Почему?

– Потому что для этого не было никаких оснований.

– Спасибо, – говорит Джоан. – У меня вопросов больше нет.