Блумберг прокашливается.

– Да.

Мец поворачивается:

– У меня все.

– Кензи? – шепчет Вера, дергая ту за рукав. – Мне нужно в туалет.

– Сейчас?

– Ага. Прямо сейчас.

Кензи берет девочку за руку и, извиняясь перед сидящими людьми, которых приходится побеспокоить, выводит ее из зала. В дамской комнате, когда Вера выходит из кабинки и моет руки, Кензи гладит ее по голове:

– Ну, как дела?

– Там очень скучно, – хнычет Вера. – Может, колы выпьем?

– Мы должны быть в зале. Это важно. Заседание скоро закончится.

– Но мы только попьем, и все! Пять минуточек?!

Кензи потирает затекшую спину:

– Ну ладно. Пять минуточек можно.

И она ведет Веру к автоматам, которые стоят в вестибюле. Кругом снуют люди: свидетели ждут минуты своей славы, адвокаты разговаривают по мобильным телефонам, рабочие укладывают на пол резиновые коврики. Кензи бросает в прорезь семьдесят пять центов и разрешает Вере нажать на кнопку.

– Ммм… Хорошо! – говорит девочка, сделав глоток из банки.

Чтобы размять ноги после долгого сидения, она начинает кружиться, но, бросив взгляд на стеклянную дверь, резко останавливается: на ступенях и на засыпанном снегом газоне собралась огромная толпа. Кто-то держит плакаты с Вериным изображением, кто-то помахивает четками. Как только люди замечают Веру, поднимается мощная волна шума. До сих пор девочка не видела всего этого: Кензи провела ее в здание через заднюю дверь.

– Подержите, пожалуйста, мою колу.