Ирв обернулся посмотреть на внука, руля по-прежнему коленями.

— Ты должен это слышать. Сажаешь миллион макак перед миллионом пишущих машинок и получаешь "Гамлета". Два миллиарда и два миллиарда, и получаешь…

— Смотри на дорогу!

— Получаешь Коран. Смешно, правда?

— Расист, — буркнул Макс.

— Арабы — это не раса, бубеле. Это народность.

— А что еще за пишущая машинка?

— Позволь мне добавить, — обернулся Ирв к Джейкобу, по-прежнему держа зажатыми шесть пальцев и потрясая свободным указательным. — Людям, живущим в стеклянных домах, не следует бросаться камнями, но людям без родины вообще не надо. Потому что, когда их камни летят в наши шагаловские окна, не ждите, что мы поползем на коленях с совком. Если мы умнее этих сумасшедших, не надо думать, что у них монополия на безумие. Арабам пора понять, что у нас тоже есть камни, но наша праща в Димоне, а палец, лежащий на кнопке, — часть руки, на которой наколота цепочка цифр!

— Ты закончил? — спросил Джейкоб.

— С чем?

— Если я могу тебя на минутку вернуть на нашу голубую планету, то скажу: думал, мы на обратном пути завезем Тамира проведать Исаака.

— Зачем?

— Затем, что он, очевидно, депрессует по поводу переезда, и…

— Если бы он был способен депрессовать, он бы наложил на себя руки семьдесят лет назад.