— Бывает, — произнес Тамир. — Но ты прав, климат идеальный. Ну, и в любом случае, вот я ставлю на него кружку или стакан, и остался там хоть раз круг? А, Барак?

— Нет.

— Так вот когда мы осматривались в новой квартире — в самой последней, — я повернулся к Ривке и говорю: "Э?", а она: "Зачем нам такая большая квартира?" И я сказал ей то же, что скажу сейчас вам: чем больше ты покупаешь, тем больше у тебя есть на продажу.

— Тебе надо было бы написать книгу, — сказал Тамиру Джейкоб, вынимая тоненькую иголку из своей спины и втыкая в спину Тамира.

— Как и тебе, — сказал Ирв, вынимая иголочку из спины Тамира и вонзая ее Джейкобу в аорту.

— И я сказал ей кое-что еще: деньги всегда будут у богатых, поэтому и надо хотеть того же, чего хотят богатые. Чем дороже предмет сейчас, тем дороже он станет потом.

— Но ведь это все равно что сказать: дорогие вещи — дорогие, — пояснил ему Джейкоб.

— Именно.

— Что ж, — чревовещал добрый ангел Джейкоба, — с радостью бы взглянул.

— Тебе надо приехать в Израиль.

Джейкоб с улыбкой:

— А твоя квартира к нам не приедет?

— Может, но это дикий геморрой. Да и к тому же скоро это будет другая квартира.

— Ну, тогда я бы с радостью взглянул на ту.

— От ванных у тебя крышу сорвет. Все производства Германии.

Ирв застонал.

— Ты не найдешь такого качества работы.

— Не сомневаюсь, найдешь.

— Ну, не найдешь в Америке. Моя помощница — та, личная, с фигурой — нашла мне туалет с камерой, которая распознает, кто зашел, и включает нужный набор заданных настроек. Ривке нравится прохладное сиденье. А мне нравится, чтобы волосы на заднице опаливало. Иаиль испражняется практически стоя. Барак садится задом наперед.

— Я не сажусь задом наперед, — возмутился Барак, пихая отца в плечо.