— Нехорошо быть одному, — сказал Ирв, пытаясь разобраться с пылесосом.

— Я еще попробую, — сказал Джейкоб. — Я просто пока не готов.

— Я себя имел в виду.

— У вас с мамой что-то случилось?

— Нет, твоя мать лучшая из всех. Просто я думаю о людях, которых оттолкнул.

Собрать вещи оказалось эмоционально легче, чем боялся Джейкоб, но вот логистика оказалась на удивление непростой. Трудность была не в количестве вещей — хотя они копились шестнадцать лет, их оказалось у него на удивление немного. Трудность — в конечном счете, в последний час их брака — состояла в том, чтобы решить, по какому признаку считать вещь твоей, а не чьей-то еще. Как могла жизнь привести их туда, где этот вопрос приходится задавать? И почему они шли туда так долго?

Если бы знал заранее, что будет разводиться, Джейкоб лучше бы подготовился к финалу — обзавелся каким-нибудь винтажным экслибрисом "Библиотека Джейкоба Блоха" и пометил титульные страницы всех своих книг; может, откладывал бы деньги, по чуть-чуть, незаметными суммами; начал бы перевозить вещи, исчезновения которых никто не заметит, но которые в его новом доме и впрямь многое поменяют.

Оказалось, что переписать или перезаписать его прошлое можно пугающе быстро. Пока шли все эти годы, дни казались насыщенными, но стоило провести несколько месяцев по другую сторону от них, и они показались чудовищной пустотой и тратой времени. Жизни. Мозг упорно стремился во всем, что не сложилось, видеть худшее. Видеть не состоявшееся, а не то, что крепко стояло до последнего момента. Защищался ли он так от потери, отрицая, что ему было что терять? Или просто пытался таким равнодушием добиться некой жалкой эмоциональной ничьей?

Зачем Джейкоб упорно отпирался, когда кто-нибудь из друзей принимался ему сочувствовать? Зачем раздергивал полтора десятилетия брака на глупые шуточки и ехидные комментарии? Почему он не мог признаться одному-единственному человеку — себе, — что даже если он понимает, что разводиться нужно, даже если на многое надеется в будущем, даже если впереди ждет счастье, это все равно больно? Жизнь может меняться к лучшему и к худшему одновременно.

Через три дня по возвращении в Израиль Тамир написал Джейкобу имейл с позиций в пустыне Негев, где их танковая часть ждала приказа: "Сегодня я стрелял из пушки, и мой сын стрелял. Я никогда не сомневался в своем праве стрелять ради защиты своего дома, как и в праве Ноама. Но то, что мы оба это делаем в один и тот же день, определенно неправильно. Ты понимаешь?"

"Ты водишь танк?" — спросил Джейкоб.

"Ты прочел, что я написал?"