– Понимаю, – печально согласилась она и пожала плечами.
– Кстати, у меня для тебя еще кое-что есть. – Саймон достал из кармана шорт конверт и протянул ей.
– Что в нем?
– Двадцать тысяч фунтов в долларах – премия, которую мне заплатили за находку письма. Эти деньги по праву твои. Они помогут тебе начать все сначала.
– Саймон, я не могу их взять, – покачала головой Джоанна, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы.
– Конечно же можешь. Зои зарабатывает огромные деньги, к тому же мой босс настоял, что оплатит все расходы, пока я в Штатах расследую исчезновение Моники.
– Спасибо, Саймон. Обещаю, что найду им хорошее применение.
– Я в этом не сомневаюсь, – кивнул он и, когда Джоанна сложила конверт и убрала в рюкзак, добавил: – Там есть и кое-что еще. Я подумал, что ты должна его прочитать. Что ж… – Саймон помог ей встать. – Боюсь, пришло время прощаться. – Он крепко обнял ее.
– О боже. – Джоанна разрыдалась, уткнувшись ему в плечо. – Мне невыносима мысль, что я никогда тебя больше не увижу.
– Знаю. – Он нежно стер ее слезы пальцем. – Пока, Бутч.
– Держись, Сандэнс, – прошептала она.
Махнув ей рукой, Саймон развернулся и зашагал прочь. Лишь когда он ушел с пляжа, Джоанна подхватила рюкзак и спустилась к самой кромке воды.
Встав коленями на песок, она нашла бумажную салфетку и высморкалась. Потом сунула руку в конверт, который он ей оставил, и достала свернутый лист бумаги.
Йорк-коттедж, Сандрингем 10 мая 1926 года Мой дорогой Сиам, пойми, что лишь любовь к тебе заставляет меня писать эти строки. Страх, что кто-то желает причинить тебе вред, для меня превыше заботы о себе или здравого смысла. Я доверила это письмо надежным рукам, и, даст бог, оно попадет к тебе без всяких помех. Хочу сообщить радостную новость о появлении на свет нашей малышки. У нее твои глаза и, возможно, твой нос. Эта девочка – настоящая принцесса, даже если в ее жилах течет не королевская кровь. Мне бы очень хотелось, чтобы настоящий отец смог увидеть ее, взять на руки, но, конечно, это невозможно, и мне предстоит печалиться об этом до конца своих дней. Дорогой мой, умоляю тебя сохранить это письмо в целости и сохранности. Одной угрозы его существования для тех немногих, кому известна правда, должно быть достаточно, чтобы позволить тебе благополучно прожить всю жизнь. Я верю, что, когда придет твой час покинуть этот мир, ты избавишься от него, чтобы, ради блага нашей дочери, оно не оставило след в истории. Больше я не смогу тебе писать, любовь моя. Твоя навеки