Ее лицо озарилось искренней улыбкой.

– О, как чудесно. Он приедет, чтобы забрать меня в Марчмонт?

– Нет, еще не сегодня. Но обещаю вам, что очень скоро.

Он нажал кнопку звонка на столе, и в дверях появилась сиделка.

Ческа поднялась.

– До свидания, – сказала она и вслед за сиделкой вышла из кабинета.

В тот же день Дэвид тоже зашел в кабинет Джона Кокса.

– Ну, как она? – спросил он.

– Как я уже говорил вашей матушке, я считаю, что заметно лучше. Она, безусловно, стала лучше реагировать, чем это было две недели назад. Она замечает гораздо больше всего, что происходит вокруг нее. Но все еще отказывается говорить о матери. Трудно определить, считает ли она Грету живой или мертвой. Она все еще в коме?

– Да. На текущий момент никаких перемен.

– Вам, должно быть, очень тяжело, мистер Марчмонт.

– Я стараюсь, – ровным голосом ответил Дэвид, не желая подвергаться психиатрическому анализу своего состояния. – Возможно, в данных обстоятельствах было бы лучше не давить на Ческу в отношении ее матери? В конце концов, даже если она признается, что помнит аварию, видеть Грету в таком состоянии – лежащей в реанимации – навряд ли будет для нее утешительно.

– На данный момент у меня есть искушение согласиться с вами, – со вздохом сказал доктор Кокс. – Также Ческа сегодня утром сказала мне, что они с Бобби Кроссом собираются пожениться, как только он вернется из Франции.

– Это может означать, что Грета все же не успела рассказать ей про Бобби до аварии.

– Как знать? Я бы предположил, что следующим нашим шагом будет дождаться родов – а там будет видно.

Дэвид постучался в комнату Чески.

– Войдите.

Он нашел ее сидящей в кресле у окна.

– Привет, дорогая, как ты тут?