– Я постараюсь. Просто иногда мне так страшно… Я… Я чувствую себя очень одинокой.

– Но ты не одна, Ческа. У тебя есть малыш, он живет в тебе. – Он взглянул на часы, стоящие у кровати. – Мне уже пора, милая. Я приеду навестить тебя через неделю.

– Хорошо. Я люблю тебя, дядя Дэвид. – Она обхватила его руками за шею. – Ты же не думаешь, что я плохая?

– Нет, Ческа. Я так не думаю. До встречи. – Дэвид поцеловал ее в светлую макушку и вышел из комнаты.

По пути обратно в Лондон он постоянно прокручивал в голове этот разговор. Не было сомнений, что Ческе стало лучше и в какие-то моменты она казалась совсем нормальной. Но от ее фантазий о Бобби у него в желудке поднималась тошнота.

Через четыре часа после визита к Ческе он снова сидел у постели ее матери.

Дэвид вернулся домой в Хэмпстед после еженедельной вахты у постели Греты. Зима сменилась весной, но он практически не заметил этой перемены времен года. Он отменил большую часть рабочих обязанностей, оставив только свою радиопрограмму по вечерам в пятницу, чтобы проводить больше времени с Гретой. Врачи в больнице к этому времени сделали сканирование мозга и другие проверки и были уверены, что в мозгу не было никаких существенных повреждений. Они могли только предложить Дэвиду как можно больше разговаривать с Гретой и читать ей, в надежде, что это может вызвать какой-то отклик. Он охотно занимался этим, но пока все было безрезультатно. Едва он успел войти, зазвонил телефон, и он кинулся снять трубку.

– Алло?

– Дэвид, это Леон. Как дела у Чески?

– Лучше, но это не твое дело, – холодно ответил Дэвид.

– А у Греты?

– Без изменений. Леон, что тебе нужно? Меня ты больше не представляешь, а агентом Чески ты остаешься только потому, что она еще не настолько хорошо себя чувствует, чтобы я сказал ей уволить тебя к чертям.

– Слушай, ну что было, то прошло… Я думал, тебе будет интересно, что я поговорил с Бобби и он был совершенно потрясен. Он сказал, что да, у них с Ческой был легкий флирт, но ничего настолько интимного, чтобы от этого появился ребенок. Он клянется, что просто не может быть его отцом. И что он и понятия не имел, сколько ей на самом деле лет.

– И ты ему поверил?

– Да ни черта! Но что мы можем сделать? Он отрицает любую свою ответственность.

Дэвид стиснул зубы.

– Вот что я тебе скажу. Если я когда-нибудь увижу этого негодяя живьем, я из него всю душу вытряхну. Ты не спросил, он собирается навестить Ческу?

– Спросил, и он сказал, что нет. Он думает, от этого может стать только хуже. Он говорит, что она раздула все дело из ничего и все, что между ними было, это легкий, ненавязчивый романчик, безо всяких обязательств.