– Да? – Оптимизма во взгляде доктора поубавилось; он грустно изогнул губы и, перебегая глазами из стороны в сторону, проговорил: – Может быть, вы и правы… Значит, я зря вас потревожил, оторвал от дел?

– Нет, нет! – энергично помогая себе руками, решительно запротестовал начальник сыскной. – Возможно, всё наоборот – прав не я, а вы! Может быть, воск, зажатый в кулаке покойника, оказался там неслучайно. И у меня возник вопрос.

– Да, я вас слушаю! – с готовностью подался вперёд доктор.

– Вы говорите, что у Пядникова не выдержало сердце, так?

– Да, всё верно.

– А что? Он и раньше к вам обращался по поводу, – начальник сыскной коснулся рукой той стороны, где находится сердце, – или посещал другого врача?

– Нет, Пядников, скажем так, наблюдался у меня, но дело в том, что он не хотел, чтобы о его хворях знали другие, потому навещал меня инкогнито, всегда приходил поздно вечером и строго-настрого наказывал никому ничего не сообщать, даже дочери.

– Вы прописывали ему какие-то лекарства?

– Разумеется! – Во взгляде доктора промелькнула тень сомнения, а не зря ли он пришёл в сыскную, – может, нужно было просто-напросто выбросить этот воск и забыть обо всём?

Начальник сыскной задавал вопросы автоматически, он даже не знал, пригодятся ли ему ответы Викентьева в дальнейшем или нет: фон Шпинне привык трудиться с отдачей, чтобы ни у кого даже не возникало мысли в том, что он делает свою работу спустя рукава.

Знаете что, Николай Петрович, оставьте мне эту жестянку с шариком…

– Да я, собственно, и не хотел её забирать…

– Вот и замечательно! – Фон Шпинне заёрзал на стуле, давая тем самым понять, что у него кроме беседы с доктором ещё есть дела. – В ближайшее время постараюсь во всём разобраться. Спасибо за бдительность! – Это было сказано уже вслед покидающему кабинет начальника сыскной Викентьеву.

* * *

После ухода доктора начальник сыскной закрыл жестянку и забросил вглубь самого нижнего ящика стола, надеясь забыть о ней и больше оттуда не вынимать. Затем тщательно вытер руки платком.

Однако забыть у Фомы Фомича, сколько тот ни старался, так и не получилось, шарик точно приклеился к памяти и весь день, а потом ещё и ночью не давал полковнику покоя. Под утро даже приснился. С полковником подобные казусы случались, но крайне редко. Эти докучливые мысли и заставили фон Шпинне следующим утром изменить свой обычный маршрут, по которому он добирался на службу.

Глава 2 Полицейский кучер

Глава 2

Полицейский кучер

Фон Шпинне вышел из дверей своего дома, что на улице Строгановской, купленного им в прошлом году у купца Переверзева. Служебная пролётка, запряжённая пегой с обвислым брюхом лошадью, уже стояла у парадного. Лошадь была не самой быстрой в сыскной, да и с виду выглядела несколько удручающе, но Фому Фомича это не смущало. Полицейский кучер Прохор, плутоватый бородач, весело скалился щербатым ртом.