В поезде на Нью-Йорк все были пьяные. Даже носильщики. Еще полдень, а все уже глушат шампанское и ржаной виски, в четвертом вагоне играет оркестр, и музыканты тоже наклюкались. Все обнимались, целовались, плясали. По всей стране вступил в силу сухой закон. Контролировать его исполнение начнут уже через четыре дня, шестнадцатого.

В поезде Бейбу Руту предоставили отдельное купе, и вначале он пытался пересидеть там всеобщее буйство. Он перечитал копию контракта: сегодня вечером он подписал его. Теперь он — один из «янкиз». О переходе объявили еще десять дней назад, хотя Рут ничего такого не предвидел. Чтобы справиться с унынием, два дня пил. Но его отыскал Джонни Айго и помог протрезветь. Разъяснил, что Бейб теперь самый высокооплачиваемый игрок в истории бейсбола. Показывал ему одну нью-йоркскую газету за другой; все они так и брызгали радостью и восторгом, ибо самого опасного хиттера заполучила не чья-нибудь, а их команда.

— Ты уже хозяин города, Бейб, а ведь ты даже еще не приехал.

Это, конечно, позволяло взглянуть на происходящее иначе. Бейб побаивался, что Нью-Йорк — слишком большой, слишком громкий. Что Нью-Йорк его проглотит, что в Нью-Йорке он затеряется. Теперь же он вдруг осознал противоположное: сам он уже стал чересчур большим для Бостона. Ему уже не хватало места. Слишком маленький город, слишком провинциальный. Нью-Йорк — вот единственная площадка под стать Бейбу. По-настоящему огромная. Нью-Йорк, и только Нью-Йорк. Который вовсе не проглотит Бейба. Это он сам проглотит Нью-Йорк.

Я Бейб Рут. Я больше, лучше, сильнее и популярнее кого угодно.

Какая-то пьяная женщина ударилась о его дверь, и он услышал ее хихиканье: от одного этого звука у него мигом набухло в штанах. На черта он торчит тут один, когда можно быть там, болтать, раздавать автографы, травить байки, которые много лет спустя будут пересказывать внукам?

Он вышел. Направился прямиком в вагон-ресторан, пробираясь между пляшущими пьяными; одна пташка на столе дрыгала ногами, словно в варьете. Двигаясь боком, он протиснулся к бару, заказал двойной скотч.

— Почему ты нас покидаешь, Бейб?

Он повернулся: рядом с ним стоял пьяный коротышка с высокой подружкой, оба уже нализались в стельку.

— Я не покидаю, — возразил Бейб. — Меня продал Гарри Фрейзи. Я права голоса не имею. Я простая рабочая лошадка.

— Значит, ты когда-нибудь вернешься? — спросил тот. — Отыграешь свой контракт — и снова к нам?

— Конечно, — отозвался Рут.

Тот похлопал его по спине:

— Вот спасибо, мистер Рут.

— И вам спасибо, — ответил Бейб, подмигнув его подружке. Он осушил рюмку и заказал еще.