Ему потребовалось некоторое время, чтобы произнести: он хочет, чтобы она осталась.
– А может, все-таки лучше все делать постепенно, сперва один шаг, потом второй? – спросила она.
Он уже рассказал ей и о своем настоящем имени, и об истории с Джеймсом. И о Дайане он ей уже успел рассказать, и о несчастном случае на Дигби-роуд, и о Кренхем-хаус, и о том, как их дом продали девелоперам, а потом у него на глазах бульдозеры сровняли его с землей. Он также поведал Айлин о различных «процедурах», которым его подвергали в «Бесли Хилл», где он провел столько лет, а потом, хотя и с огромным трудом, объяснил, что чувствует себя в безопасности только в том случае, если ему удается полностью совершить все необходимые ритуалы. Ему очень нелегко было рассказать обо всех этих вещах. Предложения застревали у него в глотке, словно куски стекла. Повествование отняло несколько часов, и все это время Айлин слушала его очень внимательно и терпеливо ждала, когда он выговорит то, что хочет; она не двигалась и даже головой не качала – просто слушала, широко раскрыв свои голубые глаза. Она не говорила: нет, это невозможно, просто поверить не могу. Или: я устала и хочу прилечь. Ничего подобного она не сказала. Единственное, мимоходом обронила, что ей нравится Кембридж, и она бы с удовольствием съездила туда как-нибудь. И Байрон показал ей ту карточку от чая «Брук Бонд».
И вот теперь он выносит из кемпера свой складной столик и два складных стула и ставит на стол горячий чайник, молоко, сахар, кружки и пакет сливочного печенья с драченой. Второй стул, напротив своего, он приготовил для Айлин, и ему кажется, что этот стул – как открытый вопрос.
Стул словно смотрит на него, и Байрон поправляет кружку, поставленную для Айлин, чтобы ручка кружки смотрела точно в ее сторону, когда она сядет на этот стул.
Байрон снова поправляет кружку, и теперь ручка смотрит прямо на него.
Он слегка поворачивает ее и ставит в некое среднее, уклончиво-вопросительное положение.
И говорит: «Привет, чашка Айлин».
Когда он произносит ее имя, когда чувствует во рту вкус этого имени, у него возникает ощущение, словно он слегка прикасается к ней самой или к какой-то ее вещи, вроде мягкого обшлага ее зеленого пальто. Он вспоминает, как они ночью лежали рядом и одежда их слегка поскрипывала. Он вспоминает обволакивающий аромат ее кожи. Вспоминает, как она дышала в такт его дыханию. И думает: лягут ли они когда-нибудь вместе спать совершенно обнаженными? Но эта мысль пока что слишком велика для него, и ему приходится ее прогнать, размахивая печеньем. Голова у него кружится.