Она бросила взгляд на свою талию, и он невольно посмотрел туда же. Мэри Сондерс была прямой и тонкой, словно молодое деревце, – и в то же время для пятнадцати лет у нее были вполне развитые формы.

– Где ты купила этот корсет? – спросил он с интересом.

– В Лондоне.

– Да, но в каком магазине?

Ее глаза затуманились. Что сказать? – торопливо подумала Мэри.

– Подруга… оставила мне его. Она умерла.

Мистер Джонс вернулся к работе.

– Вещь простая, – сухо заметил он. – Он не слишком жесткий. Но линии чисты и верны. – Он помедлил, выбирая нужную пластину. – Должен сказать, я не слишком люблю таких заказчиц, как ты.

– Вот как?

– В тебе нечего исправлять. Такая девушка, как ты, и в мешке бы выглядела неплохо. – Он намеренно не отводил глаз от работы – вдруг она покраснела от смущения.

– Значит, вы предпочитаете уродство? – чуть хрипловато спросила Мэри.

– В каком-то смысле. Взять хотя бы корсет, что я сделал для миссис Лич, – вот это была работенка. Настоящий вызов природе. Видишь ли, Мэри, я могу придать фигуре такие очертания, какие захочу. И я стремлюсь к гармоничной симметрии. Мне нравится думать, что в этом отношении я совсем как мистер Адам. – Вполне возможно, девочка не поняла намек, решил он, и добавил: – То есть мне кажется, я могу считать себя в некотором роде творцом женщин.

– О, так вы исправляете работу Создателя? – довольно нахально спросила Мэри.

Мистер Джонс задумался.

– Скорее продолжаю ее. Я беру то, что Он предоставил человеку, и довожу Его замысел до совершенства. – Он поднес к глазам белую изогнутую пластину, чтобы рассмотреть ее получше. – Но я люблю корсеты и сами по себе, как вещи. Их сложность… их силу.

– Да?

– То, как они удерживают все там, где нужно.

Мэри улыбнулась. У нее и в самом деле слишком пухлые губы, внезапно подумал он. Слишком полнокровные. Как там говорится? Какой у мужчины нос, такой и инструмент; какой у женщины рот, такая и…

Он покраснел и наклонил голову пониже.

Вошел Дэффи с целой охапкой коробок. От него пахло улицей, тяжелой работой на свежем воздухе.