Все это можно вынести. Человек может перенести и куда больше – в надежде на воскрешение из мертвых.

Она оделась точно так же, как и в любой другой день. Принарядиться к Пасхе – вряд ли это может произвести впечатление на воскресшего Иисуса. Свернув на лестничную площадку, миссис Эш почти врезалась в лондонскую девчонку и Дэффи. Они были увлечены беседой и не заметили ее приближения. Между их лицами при этом было не более фута. При виде миссис Эш служанка и слуга отпрянули друг от друга; она почти видела чувство вины, повисшее в воздухе, словно пылинки в луче света.

– Доброе утро, миссис Эш, – оживленно произнес Дэффи. – Могу ли я первым поздравить вас с этим радостным праздником?

– Воскресение нашего Господа – это не карнавал, – процедила миссис Эш и протиснулась мимо. Ей даже не нужно было оглядываться, она и так знала, какое лицо сейчас у Мэри Сондерс – смесь наглости и непотребства. Какое нахальство – утвердиться под этой крышей затем, чтобы отвлекать молодого человека от исполнения своих обязанностей! Миссис Эш уже казалось, что Дэффи был образцовым юношей, пока лондонская девчонка не околдовала его своими черными глазами.

Что ж… им лучше быть поосторожнее. Потому что миссис Эш не собиралась закрывать глаза на эти обжимания по углам – в отличие от других. О, она прекрасно понимала, что они сейчас чувствуют; она помнила это ощущение еще со времен своей помолвки – нечестивое волнение, нетерпеливое ожидание. И это могло разрушить их в любую минуту, словно ураган.

На пасхальный обед у Джонсов был пирог с зайцем – благодаря Дэффи, который неожиданно раздобыл двух. Смазывая корочку желтком, миссис Джонс улыбнулась: дни поста окончились.

За последнее время миссис Морган дважды указала ей на то, что не видит их в церкви, – так что был самый подходящий момент, чтобы появиться там всей семьей. В церкви Святой Марии женщины всегда сидели справа. Ради особенного случая миссис Джонс надела вставные зубы и теперь все время напоминала себе не улыбаться слишком широко, чтобы металл не отразил ненароком пламя свечи. Церковь была забита до отказа. Миссис Эш устроилась слева от хозяйки. Едва ли не в ту же минуту, как они вошли, она опустилась на колени и больше не поднималась. Бросив взгляд на ее низко склоненную голову, миссис Джонс вдруг ощутила прилив раздражения. Краем глаза она видела своего мужа и Дэффи слева, на мужской стороне. Дэффи смотрел в потолок, как будто пауки у него над головой занимались чем-то невероятно интересным. Мистер Джонс сидел чинно сложив руки на коленях, настоящий образец благочестия. Никто на свете не догадался бы, что всего лишь несколько дней назад он признался своей супруге, что англиканская церковь, по его глубочайшему убеждению, прогнила насквозь и что трудно придумать худшее место для воссоединения с божественным духом.