Иногда, когда все было кончено и клиент, ослабев, валился на тюфяк, Мэри приближала губы к самому его уху и шептала, что если он скажет хоть слово о Сьюки кому-нибудь в Монмуте, то она придет к нему с ножом и сделает из него кастрата.

Она вела себя очень осторожно. Для выпивох из «Вороньего гнезда» Мэри была всего лишь служанкой, забегавшей к Кадваладиру за свежим сидром для своей хозяйки, скромницей, которая никогда не задерживалась в таверне, чтобы пофлиртовать с посетителями или сыграть в кости. Она никогда не шла в комнату над конюшней, если кто-то мог ее увидеть. А Кадваладир, пока получает свою долю, будет держать язык за зубами, не так ли? Но иногда Мэри вспоминала его лицо, в тот вечер, когда он узнал в новой служанке Джейн Джонс девчонку, надувшую его в гостинице в Коулфорде, его горящие от ярости глаза под мохнатыми бровями, и ей делалось не по себе.

В один холодный вечер пропахший табаком ирландец с крошечным, с червячка, инструментом попытался уговорить ее сбросить цену.

– Шесть пенсов тебе и шесть хозяину.

– Это еще почему? – нагло поинтересовалась Мэри. – Потому что у тебя только половина нормального размера?

Он влепил ей такую пощечину, что у нее пошла носом кровь. Мэри вернулась домой с пустыми руками. Хозяйке она сказала, что в переулке у нее вдруг началось кровотечение из носа.

– Ты увидела черного кролика? – догадалась миссис Джонс.

Мэри покачала головой, и еще одна алая капля упала ей на носовой платок.

– Если человек увидит черного кролика, у него обязательно пойдет кровь из носа. Разве ты не знала?

Это был единственный раз, когда ей не заплатили. Как правило, Мэри была дома уже через четверть часа, с одним или двумя шиллингами в кармане.

– Какая ты славная девушка, – говорила миссис Джонс, прихлебывая сидр.

Эби снилась еда, которой их кормили на плантации: скумбрия, пироги с голубями… Глоточек рома – иногда, если повезет. Саподилла, джамбалайя – одни только названия согревали ей рот.

Очнувшись от сна, она увидела, что Мэри Сондерс при свете тонкой сальной свечи вылезает из своих юбок. Было уже поздно. От Мэри исходил запах, показавшийся Эби странно знакомым.

– Ты была с мужчиной? – с любопытством спросила она.

Мэри чуть не подпрыгнула от неожиданности.

– Конечно нет! – с негодованием возразила она.

– Просто спросила, – пробормотала Эби и уткну лась в подушку.

Мэри бережно развесила платье на стуле, как будто это была королевская мантия.

Интересно, кто это? – подумала Эби. Точно не Дэффи Кадваладир; последнее время у него был совсем несчастный вид, и каждую свободную минуту он утыкался в «Историю Гебридских островов» – как будто книга была его единственной реальностью. Неужели она нашла себе другого любовника среди бледнолицых мужчин Монмута?