— Вот так и сказал…, ничего больше не добавив?

— Да вроде бы нет…, улыбнулся только — иконку сам осветил…

С таким вот задумчивым выражением лица и вывезли прилетевшего в зал встречающих. Среди прочих, державшийся в отдалении, оказался и следователь Кашницкий, на которого указал Самуил Цезаревич, неожиданно появившийся в строгом костюме, хотя терпеть их не мог: «Сегодня судебное заседание должно было быть… — перенесли, в связи с прилетом в Россию важного гостя» — оправдался адвокат, имея в виду, восседаяющего в кресле-каталке с огромным букетом цветом, после чего добавил:

— А я теперь «важный перец», Иван Семенович, как вы говорите! Угу…, что-то поперли после Виктории Вячеславны разные предложения, я не стал отказываться от всех — ну есть, конечно, из чего выбрать, так что и помочь теперь лиги могу не только в экономической сфере, но и в уголовной профессиональными услугами… А этот вот молодой человек, как-то навязчиво хотел вас, Иван Семенович, видеть… — я ему не смог отказать… — Ваня смотрел не отрываясь от этого «навязчивого», имея только одно, еле сдерживаемое, желание, набить ему морду, за то, что тот пытался сделать с Виктории.

Следователь, производяший впечатление человека, ожидавшего своей участи между жизнью и смертью, хоть и не сомневался, что правильное принял решение, он не подходил сам, в ожидании, когда его позовут. Подошло и его время. Проезжая мимо, «Полторабатька» бросив на него прожигающий насквозь, взгляд, процедил:

— Ну и чего же вы здесь околачиваетесь?! Надеюсь, не для очередной гадости пожаловали?

— Простите, если сможете… Я действительно очень виноват…, я хотел бы хоть, как-то загладить… Вы сами подумайте как…

— Ну вы еще и…, жуть… ну ладно, сами предложили… и все?

— Нет, у меня есть просьба…

— Обалдеть — во молодежь, ничего не боится!

— Простите, это может показаться странным, но только вы, Иван Семенович, можете помочь…

— Ну и чем…

— Вы же буквально на руках носили Андрея Михайловича последние месяцы жизнь, а должны были…, в общем, я считаю его своим учеником…

— Мне вас учить нечему, он мне ничего из своего опыта не передал, простите, здесь помочь нечем!

— Нет, нет…

— Что еще?…

— Я бы осмелился просить…, вы могли бы рассказать, что он был за человек… Многое не складывается, а я хочу о нем книгу написать — нельзя вот так вот взять и забыть его!

— Книгу…, это верно…, он необычным был типом… Хотя… Ты ж следователь, вот ищи… — не поймешь ты всего…, не поймешь… поехали Викушка…

— Я больше не следователь…

— О как! Ну-ка постой…, хм…, поперли, что ли?