— Нет, я вчера заявление написал, признавая свою непригодность…, знаете, стыдно ведь…

— Ну тогда пошли…, безработный…, а волонтером в лиге стать не хочешь?… — Молодой человек просиял, не ожидав такого доверия, только раскрыл рот, что бы с радостью согласиться, но телефонный аппарат в его руке, неожиданно для всех, неприятно завибрировал:

— Извините… Да слушаю, Кашницкий… Доооброоое утро Павел Павлович… — Лицо молодого человека изменилось от неожиданности звонка такого человека — его бывшего, как он уже полагал, начальника:

— Я?! Старший группы?! Так вы же сами сказали, что я все «об… ал», простите… Я?!.. поднимать уровень справедливого отношения?! Я?… нести чести мундира?… Аааа…, можно… Простите, есть…, есть…, а разрешите с друзями?! Есть… — Все остановились у разговаривающего, окружив его, будто старались влезть в трубку и, хоть что-то расслышать:

— Ну и чего?

— Да я чего-то…, не очень понял…, я же заявление к нему на стол…, он меня послал, даже папкой швырнул…

— Ну а сейчас-то чего?! Давай не томи, я устал, как собака с этим перелетом!..

— Да, да…, это конечно, служебная информа…

— Ну вот и все раскаяние…, ладно поехали…

— Да нет…, яяя… — меня назначили старшим оперативно — следственной группы молодых сотрудников, которая…, обалдеть, либо подставить хотят, либо…, реки в спять потекли… И вот еще…, я денежки собирал на памятник Андрею Михайловичу, начальство заказывало, известному скульптору питерскому… Он, правда, согласившись, предупредил, что не покажет до самого открытия…, вот сегодня открывают… Вам быть разрешили…

— Обалдеть! Как вас звать то?

— Всеволод Яковле…, в смысле…, вы то можете просто — Сева…

— У тебя, Сева, с головой то все в порядке? Что-то я понять не могу, ты на какой стороне то… Ты же следователь и по вашим меркам Михалыч теперь преступник…

— Нет, и так многие из наших считаю!

— Ааа, ну раз из ваших… Ну что пойдем… — Народ переглянулся, находясь в небольшом временном ступоре от происходящего, быстрее всех очнулся Самуил:

— А че не сходить то?! Круто ведь!.. — договорились заглянуть в офис «Онколиги», решить и доделать кое-какие дела, а потом всем гуртом на открытие…

***

Пока все пили чай с тортиком, Сталин слушал новости и соизмерял с имеющейся у него информации. Вкратце было следующее. Мы пропустим неизвестные читателю множественные моменты, остановившись на знакомых.

Итак. Бабушка, попавшая с Викторией в одну камеру все еще находилась в тюрьме, ей дали время еще несколько дней для сбора двух миллионов рублей, по передаче которых, обещались выпустить прямо из зала суда. Услышав подобное Кашницкий вспыхнул! Оказывается ему предложили работу не в прежнем месте, а в отделе «собственной безопасности», что теперь явно подпадало под его юрисдикцию. Не раздумывая ни секунды, он взялся за освобождение бабушки — «наркоторговца»…