Мимо арки по поляне проходили двое — высокий рыжебородый мужчина в чёрных джинсах, в чёрной кепке OBEY и в чёрной тенниске с красным чёртом на груди и фигуристая мулатка, одетая в белые джинсы, белую футболку и повязанная белым фартуком с голубой оборочкой. В руках они несли полупустой бутылочный ящик, из которого выглядывало всего лишь несколько изумрудных бутылок. Рыжебородый мужчина и мулатка громко переговаривались между собой, не подозревая, что в потерне кто-то есть.

— И куда они все подевались? — недоумевал рыжебородый.

— Как видишь, разбежались, кто куда, — ответила ему мулатка, чем-то похожая на Дженифер Лопес и Ники Минаж одновременно. — Испугались, видимо, дождя… что он промочит их до нитки.

— Ну, нам, в отличие от людей, — усмехнулся рыжебородый, — это не грозит.

— Ты слышала? — шёпотом спросила Майя.

— Что? — едва слышно ответила Жива.

— Он сказал: «в отличие от людей». То есть они себя за людей не считают.

Фигуристая мулатка, тем временем, продолжала:

— Как видишь, достаточно небольшого дождика, чтобы разогнать людей. Даже инквизитору, с его кропилом, не удалось прогнать больше.

Мужчина в чёрной тенниске с красным чёртом на груди свободной рукой почесал свою кудрявую рыжую бороду, оформленную прямоугольно, и добавил:

— Осталось лишь выдворить отсюда ведьм, и тогда будет уже всё готово здесь к пришествию мессии.

— Кого-то он мне напоминает, — задумчиво произнесла Жива, заглушив своим шёпотом окончание фразы рыжебородого.

— Это же тот самый гад! — узнала его Майя. — Который…

Услышав их перешёптывание, тот самый гад с темнокожей мулаткой внезапно остановились и резко обернулись в сторону потерны. Но в тёмной глубине арки видно никого не было.

— А если они там? — спросил рыжебородый.

У двоюродных сестёр сердце ушло в пятки. Они поняли, что это и есть те самые иные, которые встретились им на лыжном спуске. Мигом отпрянув к сводчатой стене, Майя и Жива тотчас потеряли их из виду и теперь находились в неведении.