Добрыня усмехнулся и зачем-то кивнул.

— Когда это ты успел? — удивился Злой, заметив также стоявший у стены пластиковый мешок, наполненный бутылками.

— Да вот, — неопределённо развёл Добрыня руками.

— А теперь всё стирай! — неприязненно сказал ему Злой.

— Как? — с недоумением посмотрел на него Добрыня.

— Как хочешь! Хоть руками, хоть зубами. Уже задолбали тут своими граффитями!

— Да это не я, это он! — указал Добрыня на Графова, перекидывая на него всю ответственность за сделанное.

Тот, оценив ситуацию, мгновенно бросился наутёк к дальнему выходу из потерны.

— Стой! — крикнул ему Злой и кинулся за ним в погоню. — Ты куда?

Выбежав из потерны на поляну, Графов неожиданно для себя оказался в окружении целой толпы бритоголовых, одетых в камуфляжную форму.

— Ловите его! Держите! — крикнул им выбежавший из потерны Злой.

Графов принялся петлять по поляне, кидаясь, как заяц, то в одну сторону, то в другую, но каждый раз кто-то из чистильщиков вставал у него на пути. Особенно не гоняясь за ним, бритоголовые постепенно сжимали круг. Загнанный граффитчик попытался прорваться между двумя парнями, но получив подсечку, растянулся на траве. Подоспевший Злой навалился на него и скрутил за спиной ему руки.

— А что он сделал-то? — спросил у него Муромский.

— Иди полюбуйся сам, что он там намалевал, — кивнул ему Злой на вход в тоннель.

Несколько парней во главе с Муромским тотчас направились в потерну.

— Нифига себе! Да он просто офигел! — раздалось через минуту оттуда.

Полюбовавшись творением Графова, Муромский подобрал с земли баллончик с краской и вместе с товарищами вернулся на поляну.

— Так это ты здесь на Лысой всё изрисовал? — обратился он к граффитчику, которого удерживал Злой.

Прижатый к земле Графов молчал, как партизан. Добрыня ответил за него:

— Мне он признался, что это всё его работа.