За всем этим уродством настоящего момента мне кажется наиболее любопытной одна мелочь. Теперь я могу смело ходить по улицам, не оглядываясь на полицию даже в периоды призыва. Даже без военника на руках я им больше не нужен.
Все переломные дни начинаются, как обычно. Пробуждение, изнуряющая сухость, ноющая боль в висках и попытка понять, где ты находишься. Ни тебе фанфар, ни героической музыки, ни внимательных взглядов зрителей. Мы все просто пропадаем в какой-то момент, и никто не обращает внимания. Ни некрологов, ни статей об уходе со сцены. Мы интересны только самым родным и близким. А у меня таких нет. Поэтому, тот факт, что для меня настал переломный день, я встретил обычным пробуждением и ощущением потерянности. На самом деле, реальный перелом наступил несколько раньше. И еще тогда я мог попытаться что-то исправить.
Хозяйка звонила мне вчера и обещала приехать сегодня вечером. Она не может больше терпеть мое присутствие, мое безразличие и то, как я обращаюсь с квартирой. Вообще, намеки на это я получал несколько раз за последний месяц, но теперь ее терпение лопнуло. Никаких угроз, сцен истерики или чего-то в этом духе. Иногда родители задумываются о том, чтобы отправить свое обнаглевшее чадо подросткового возраста на улицу в поисках самостоятельности, которой оно так настойчиво требует. Но родители до последнего не решаются – просто потому, что где-то на подкорке в них живет любовь к плоду их любви или чего-то еще. Мне же уже нечем злоупотреблять. Лимит жалости исчерпан.
В квартире, несмотря на первоначальную убогость ремонта, я действительно натворил дел. Разбил зеркало в ванной, поломал там же кафель, ободрал в припадке пьяного бешенства совсем не блестящие обои с блестками рядом с диваном. Про оторванный на спор одним из моих гостей кусок линолеума метр на полтора я уже молчу. Поэтому я не спорю с хозяйкой. Она помогала мне все это время, пока шел мой глобальный запой. Пару раз даже приносила какой-то еды и робко напоминала о том, что мне надо будет рассчитаться хотя бы за квартплату, и что она может помочь с работой даже в моем состоянии. Она даже принесла мне какой-то черно-белый телефон с симкой, чтоб я был на связи – по этому номеру я и получил последний звонок от нее вчера. Я обещал ей, что все будет, как положено, и рассказывал, что у меня уже есть вариант подработки для инвалидов. На обещаниях моя инициатива заканчивалась. На самом деле, я даже себе обещал, что завтра я просплюсь, протрезвею, и все будет в порядке. Уж завтра-то точно. А сегодня у меня еще есть время, чтобы отдохнуть и набраться сил. И алкогольных калорий. Сегодня кончилось. И хозяйку моей ветхой квартиры со сколотой краской и лоджией с разбитыми стеклами я ни в чем не упрекаю. Она сделала все, что могла. А я – нет. И не буду делать. Я не знаю, почему. Просто сейчас мне мучительно тяжело даже думать о том, что я мог бы сделать.