Меня швыряют туловищем в ванную и включают воду. Видимо, чтоб не возиться с воняющим говном и напрочь деморализованным калекой. Минимизировать профессиональные риски. Я спокоен и невозмутим, потому что знаю, что ничего поделать не смогу. Ни оружия, ни подмоги у меня нет. И никого близкого в радиусе многих километров, за исключением спящей Кристины, да и та близка мне разве что физиологически.

Парни накостыляли мне руками, немного попинали ногами и обчистили карманы, в которых было немного собранных за месяц денег. Надеюсь, о том, что они у меня были – а, значит, и о том, что я их откладывал – никто не узнает. Особенно Хазан. Странная штука, но Хазан оказывается этаким связующим звеном, и мне уже кажется, что вся моя жизнь и все мои контакты, со временем, станут завязаны только на нем.

– Кто твой хозяин, сучонок? – пнув меня еще разок под дых, интересуется Сережа. – Точно Хазан?

– Хазан, – машинально выдаю я, рефлекторно выплевывая на пол смесь из крови и случайно протекшего через нос дерьма и стараясь сделать что-нибудь, чтоб потерять сознание, но не понимая, что вообще для этого нужно.

– Прикольно, – с дегенеративным акцентом протягивает топивший меня кореш Сережи, и меня уводят из квартиры.

«И ты, сука, поедешь с нами. Ссаная шлюха» – слышу я позади, и что-то во мне содрогается, вынуждает напрячь руки, напоминает мне о том, что мне отрезали ногу, но не яйца, и ведь именно Кристина мне об этом напомнила. Ее тащут вслед за мной, едва приведя в чувство. Я хотел бы помочь ей, и я снова напрягаю руки, вроде как сопротивляясь сережиному братану.

– Че такое? – рычит он на меня.

Мои нервные содрогания, видимо, обратили на себя его внимание и он, судя по замаху свободной руки, уже изготовился к удару мне прямо в «солнышко».

– Костыли, – понурив голову, бормочу я. – Там мои костыли.

– И че?

Поднимаю взгляд и смотрю прямо в глаза агрессивного гопника.

– Это собственность Хазана.

После того, как Сережа по телефону описывает меня, мы выдвигаемся в путь и приезжаем к дому, где находится корпоративная квартира. Я невольно вспоминаю про соседнюю квартиру и ванну с кислотой, и меня передергивает – то ли от этого, то ли от вновь проступившего запаха дерьма из складок одежды и волос.

Меня и Кристину приводят в комнату, где в кресле сидит Хазан, а рядом с ним стоят двое незнакомых мне парней-казахов в черных куртках. Хазан жестом призывает подвести к нему Кристину.

– Снова здорово, – улыбается он, когда Кристину легким тычком в плечо ставят на колени перед ним – этаким доном Корлеоне местного разлива.